Идеальное совпадение
Шрифт:
– Спасибо, Сэм.
– Для того друзья и нужны! Послушай, я уже говорил тебе, что выглядишь ты хреново?
Она насупилась:
– Ну спасибо тебе.
– Просто говорю о том, что вижу. – Он кивнул в сторону лестницы.
– Иду-иду, – проворчала она, но тут же замерла на месте. – Сэм, ты…
Она хотела спросить, не знает ли он, как дела у его брата, но вместо этого замолчала.
Говорил ли Сэм с ним? Страдал ли он, как она страдала? Или просто вернулся к привычному образу жизни и женщинам вроде Лорен, как будто бы этой интермедии
– Я с ним не разговаривал, – ответил Сэм, будто он мог читать ее мысли. Потому что он был хорошим напарником. И действительно, о чем же еще она могла хотеть спросить? – Он не отвечает на мои звонки. Прости.
Кара кивнула и вновь почувствовала горький комок в горле, с которым пыталась бороться всю неделю.
– Он говорил с мэром, прежде чем уехать, – удивил ее Сэм. – Выложил все по поводу того нераскрытого дела и денег в хранилище вещественных доказательств.
Пораженная Кара уставила на него. Она так переживала по поводу собственных проблем, что полностью позабыла о деле!
– И что она сказала?
– Судя по словам отца, ведь я, разумеется, узнал об этом не от Майка, мэр произнесла парочку слов, которым ее избиратели явно бы не обрадовались. Особенно когда узнала, сколько людей было в этом замешано.
– У Саймона неприятности?
– Надо отдать должное брату, он постарался, чтобы мэру было весьма тяжело предать эту информацию огласке.
– Каким образом?
– Он напомнил ей, сколько людей, занесенных в черный список, посещавших дом Винклеров и задействованных в сокрытии преступления, также являлись главными сторонниками ее кампании. – Сэм ухмыльнулся.
Кара плотнее задернула халат и не смогла сдержать улыбки.
– Блестяще.
Сэм кивнул.
– К тому же дом Винклеров уже много лет как закрыт, так что нет смысла снова ворошить эту историю. Все, кто когда-то был в этом замешан, сейчас чисты, а единственный человек, который был на государственной службе, уходит на пенсию. – Сэм развел руками. – Так какой ей смысл выставлять на всеобщее обозрение грязные подробности, если они лишь опорочат ее верных союзников?
Кара облокотилась о перила.
– Выходит, дело закрыто?
– Очевидно, так.
– А что насчет Рекса? – Кара не видела его и нечего о нем не слышала с тех пор, как его чуть было не арестовали. – Он вернулся в Вегас?
– Он освободил номер в гостинице, в которой останавливался, после того как Майк дал понять, что никто не потерпит его присутствия в Серендипити.
Кара медленно выдохнула, удивленная тем, что Майк решился противостоять своему отцу один на один.
– Что ж, по крайней мере он расставил все точки над i, – сказала она. Кара знала, что Майку это было действительно нужно, чтобы продолжать жить дальше.
– Хочешь совет? – спросил Сэм.
Кара пожала плечами, зная, что его все равно не остановить:
– Валяй.
Сэм встретился с ней взглядами, его лицо выражало предельную искренность и сочувствие.
– Перестань
Кара покачала головой и усмехнулась.
– Думаешь, я не пыталась? – спросила она, взлетая по лестнице, чтобы принять душ, а затем заняться самым нелюбимым делом в жизни – походом по магазинам.
Разве могла ее жизнь стать еще прекраснее?
Стены сдвигались, и в этой чертовой квартире он вообще не чувствовал себя как дома. Маленькая квартирка у Джо, в которой жил Майк, была куда более уютной, а все потому, что, когда он покидал ее, его ждало куда больше, чем здесь, в Нью-Йорке. Прошла уже неделя, а он еще даже не пытался выяснить, что да как с его старым местом работы или с федералами, потому что не был готов даже думать о том, чтобы остаться на Манхэттене.
Но всего неделю назад Майк так же не мог и помыслить о том, чтобы осесть в Серендипити. Так что он просто вернулся к своему старому образу жизни и сделал то, что он умел лучше всего.
Сбежал.
Он не мог даже смотреть на себя в зеркало. Не отвечал на звонки брата и сестры. Он вернулся сюда, чтобы у него было личное пространство и время подумать, но уже очень скоро начал спрашивать себя: какого черта он вообще решил, что ему нужно что-то из этого?
Все, чего он когда-либо хотел, было прямо у него перед носом, в Серендипити. Женщина, которая понимала его, принимала таким, какой он есть, и дополняла его до такой степени, которая до этого казалась ему невозможной. Он скучал по Каре: по ее улыбке, смеху, но больше всего по тому, как она выкрикивала его имя в тот момент, когда он глубоко входил в нее. Черт, он скучал даже по обшарпанному офису в полицейском отделении и по тому, что мог слышать смех Кары, если его дверь была открыта. Но каждый раз, когда он думал о возвращении, вспоминал ее выражение лица, когда она увидела в его квартире открытый и наполовину собранный чемодан.
Все разрушил.
Это были единственные слова, приходящее ему на ум. Он все разрушил – не Кару, она была слишком сильной, чтобы позволить себя уничтожить, – но он растоптал ее доверие и преданность. И хотя он никогда не давал повода довериться ему, скорее наоборот, она все же сделала это и отдала ему свое сердце.
А как поступил он? Просто выбросил этот подарок.
Его мобильный зазвонил. Майк взглянул на него. Первый раз за всю неделю он решил ответить на звонок из дома.
– Привет, Сэм.
– Я уже поднимаюсь по лестнице к твоей квартире. Открой эту чертову дверь и впусти меня. Нам нужно поговорить.
Майк услышал голос брата в холле и открыл дверь в тот самый момент, когда Сэм договаривал последнее предложение.
– Заходи, – пробормотал Майк.
Сэм вошел в квартиру и оглядел брата.
– Слава Богу, ты тоже выглядишь очень дерьмово.
Майк отшатнулся, словно получил пощечину.
– Каре плохо?
– А ты как думаешь, придурок?
Ему было очень больно слышать это, и он тяжело вздохнул: