Идеальное убийство
Шрифт:
— Это… Дуг?
Я отпрянул назад.
— Дуг? — От изумления он разинул рот. — Ты?
Этого я не ждал. Ведь люди не помнят! Не могут помнить! Через столько лет? К чему ему ломать себе голову, вспоминать, узнавать, называть по имени?
Мне вдруг пришла
Чушь! И, однако, какая-то крохотная полоумная мышка мудрости носилась в моем мозгу и пищала: тебе Ральф был нужен, но еще больше ты был нужен ему! И ты совершил единственный непростительный, убийственно жестокий проступок! Ты исчез.
— Дуг? — сказал он снова, ибо я на крыльце безмолвствовал, и руки мои висели, как плети, вдоль тела. — Это ты?
Ради этого мгновения я и приехал.
Своею кровью, где-то глубоко-глубоко, я всегда знал, что не воспользуюсь оружием. Да, оно со мной, это верно, но Время опередило меня и прибыло раньше, и не только оно, но и возраст, и меньшие, более страшные смерти…
Бах.
Шесть выстрелов в сердце.
Но пистолетом я не воспользовался. Звук выстрелов прошептали только мои губы. И с каждым из них лицо Ральфа Андерхилла старело на десять лет. Когда мне оставалось выстрелить в последний раз, ему было уже сто десять.
— Бах, — шептал я. — Бах. Бах. Бах.
Каждый выстрел встряхивал его тело.
— Ты убит. О боже, Ральф, ты убит.
Я повернулся, сошел с крыльца и оказался на тротуаре, и только тогда он подал голос:
— Дуг, это ты?
Я уходил не отвечая.
— Ответь, а? — Голос его задребезжал. — Дуг! Дуг Сполдинг, это ты? Кто это? Кто вы?
Я отыскал в кустах чемодан, спустился в полные стрекота кузнечиков ночь и темноту оврага, а потом зашагал через мост, вверх по лестнице и дальше.
— Кто это? — донесся до меня в последний раз его рыдающий голос.
И только отойдя далеко, я оглянулся.
Все окна в доме Ральфа Андерхилла были ярко освещены. Видно, после моего ухода он обошел все комнаты и везде зажег свет.
По ту сторону оврага я остановился на лужайке перед домом, где родился.
А потом поднял несколько камешков и сделал то, чего не сделал никто, ни единого раза, за всю мою жизнь.
Я бросил эти камешки в окно, за которым встречал каждое утро первых моих двенадцати лет. Я прокричал свое имя. Голосом друга я позвал себя выйти играть в долгом лете, которое осталось в Прошлом.
Я простоял ровно столько времени, сколько другому, юному мне потребовалось, чтобы вылезти из окна и ко мне присоединиться.
Потом быстро, опережая зарю, мы выбежали из Гринтауна и помчались, благодарение Господу, помчались назад, в Сегодня и Сейчас, чтобы пребыть там до последних дней моей жизни.