Идеальное условие для негодяя
Шрифт:
Но правда в том, что этого не случалось слишком давно, чтобы сейчас начать жалеть себя, как раньше. Ржавую иголку не вытащить из груди, но я никому не должна её демонстрировать, даже если это хороший друг, который старается о тебе заботится.
– Да на работе проблемы, – отмахнулась я. – Но нет ничего нерешаемого, не волнуйся. Я справлюсь.
К нам подошёл официант с меню. Его Камишев окинул придирчивым взглядом, наверняка отмечая опрятность формы и уровень доброжелательности в улыбке.
– Рекомендую блюдо дня. Сегодня
Я открыла меню сразу на разделе салатов. Есть на ужин мясо не собиралась. И без того по утрам встаю разбитая, будто в шахте по ночам работаю. Выбор пал на овощной салат и апельсиновый сок.
Макс заказал стейк и вино, не одобрительно при этом глядя на меня. Я уже знала, что как только официант скроется с глаз, мне начнут есть мозги чайной ложечкой, поэтому книгу меню отдавала неохотно.
И я оказалась абсолютно и полностью права.
– Ты должна больше отдыхать и нормально питаться, Алиса.
– Я нормально питаюсь, – улыбнулась натянуто.
Лгать неприятно. Лгать плохо. И да, я так и не научилась это делать, поэтому Камишев раскусил меня, как семечку.
Он подвинулся и положил пальцы на мою ладонь.
– Может, мне стоит заезжать к тебе в офис на обед, чтобы проследить за этим?
В одночасье стало как-то очень нервно. Намёк был прозрачнее некуда, но к отношениям я пока не готова. Вернее, до сих пор не готова.
Я уже собиралась одёрнуть руку и отшутиться, но меня неожиданно спас телефон, который уже через секунду захотелось разбить об ближайшую стену.
– Алиса Викторовна, у нас ЧП!
Чего и следовало ожидать. Сложно представить себе ситуацию, в которой я встречаюсь с Камишевым и не получаю известия о ворохе проблем из «Страны чудес». Нет, так не бывает. Я знала об этом уже тогда, когда отвечала на сообщения парня. И поэтому совершенно не удивилась. Как не удивился и Макс, устало вздохнув, когда увидел выражение лёгкой паники на моём лице.
– Что на этот раз? Пожар? Потоп? Облава?
– Рецидив, – выдохнула я, сорвав сумочку со спинки стула. – Я позвоню, как доберусь.
Камишев только рукой махнул, мол, да-да, я знаю, беги.
И мне было очень стыдно, что так выходило всякий раз, будто сама вселенная против нашего общения.
Запрыгнув в машину, я сорвалась с места так, будто от этого зависела моя жизнь, так, будто где-то случился пожар, а я единственная, кто способен его потушить. Уже выезжая с парковки, я бросила взгляд на зеркало заднего вида и едва не нажала на тормоз. Далеко позади, а точнее, у входа, мне показалось… Показалось, что там стоял сам дьявол. Расслабленная поза, руки в карманах брюк, и взгляд, устремлённый прямо в мою душу, минующий зеркало заднего вида.
– Нет-нет, – я устремила взгляд на дорогу, тряхнула головой и стиснула зубы, выруливая на оживлённую улицу. – Просто показалось.
Но острый страх уже начал наматывать внутренности на свой маховик, корёжа не только
***
Если бы неприятности умели звучать, они бы звучали, как «Стужев». Я уверена, именно с этим звуком открываются врата в ад. Именно с этого звука начинаются все мои проблемы.
– Думаю, мы сможем договориться.
Улыбка Нины Семёновны была похожа на акулий оскал. Подоплёки в этом заявлении не услышал бы только глухой.
– Твои оценки по английскому, конечно, не очень хороши, но, разумеется, это исправимо.
Английский. Из всех предметов он единственный мне не давался. Не помогали ни заученные слова, ни репетиторы. Неудивительно, что заявление завуча и преподавателя иностранного языка меня сначала обрадовало. Я хотела красный аттестат, а этот проклятый предмет был единственной преградой к нему на пути.
– Я вся внимание, Нина Семёновна, – улыбнулась я.
И продолжала улыбаться ровно до её слов, которые вышибли землю у меня из-под ног.
– В вашем классе есть мальчик с плохой успеваемостью. Я бы хотела, чтобы ты немножко ему помогла. Стужев мне всю статистику портит, а это, как ты знаешь, не есть хорошо.
Вам знакомо ощущение безысходности?
Просранная ипотека, скорая смерть, тюремный срок? Нет! В семнадцать лет единственной катастрофой после тройки в аттестате для меня мог стать только Стужев!
Оторопев, я смотрела на пожилого преподавателя, ещё лет десять назад отказавшегося от выхода на пенсию, и просто не знала, что ответить. Отказаться не могла в силу понятных причин. Но согласиться? Помогать самому главному раздолбаю в школе?
Я до сих пор не понимала, как его с такой успеваемостью перевели. Понятно, что по блату, но должны же быть пределы разумного в сфере образования! С первого дня он всем показал, что ему глубоко наплевать на всех и вся. Спал на занятиях или вовсе на них не являлся, протирая штаны где-то на заднем дворе.
И вот как я должна помогать тому, кому эта помощь и даром не нужна?
– Нина Семёновна, – отошла я от шока наконец, – Вы понимаете, что ставите мне невыполнимую задачу? До конца учебного года осталось пять месяцев.
– Алиса, ты очень плохо думаешь об этом парне, – улыбнулась она, отчего взгляд обычно строгого преподавателя стал теплее. – Он очень способный парень, просто растерял жизненные приоритеты.
Мозги он свои где-то растерял, а не приоритеты! Какие могут быть оправдания у глупости, безответственности и расхлябанности? У бесцельного существования? Если бы он был способным, то активировал бы вещество в своей черепной коробке, которое у нормальных людей выполняет мыслительные функции! Никто другой за него это не сделает.