Идеальное условие для негодяя
Шрифт:
– Умолкни, – вдруг обратился Стужев к Кате и демонстративно отцепил её пальцы от своей одежды, после чего перевёл взгляд на меня. – Ну так что, староста? Поможешь?
Естественно, помогу. В первую очередь себе, конечно.
– После занятий встречаемся у актового зала, – кивнула я и поправила очки. – Если не увижу интереса с твоей стороны, то умою руки. Не нужно мучить ни меня, ни себя, Стужев.
И как-то он так улыбнулся в ответ… Мне не понравилось это. Вообще.
– По рукам.
Я вернулась в класс и тут же принялась
***
– Я не знаю, Алиса Викторовна! Они ворвались, устроили драку, переломав несколько столов. Мы нажали на тревожную кнопку – и сразу вам звонить.
Я устало осмотрела обломки столов и раскуроченные полки у правой стены. Смысл этого рассказа не ускользал, ускользали мотивы тех парней, что в кафе пришли отношения выяснять. Каждый раз одно и тоже. Словно кто-то караулит меня и ждёт подходящего момента, чтобы начать очередную спецоперацию по вызволению меня из общества Камишева.
– Как они угомонились-то?
– Так и угомонились, Лиса, – в сердцах заявил дядя Карен. – Как толко охрана вошёл, так эти поднялись, отряхнулись и с фразой «Приносим извинений» оставили деньги за погром и вышли.
– Прям так и вышли? – не поверила я.
Но девочки, не менее моего обескураженные, дружно закивали, подтверждая рассказ повара, в который верилось с трудом.
– Так конфликт урегулирован? – подал голос охранник, прибывший по тревожному сигналу.
Я взглянула на ту самую пачку денег и кивнула. Там даже на компенсацию убытков кафе и моральный ущерб было, чего уж.
– Вы бы это… – подал голос второй страж порядка, – батюшку бы, что ли, вызвали. А то мы уже дорогу к вам с закрытыми глазами найти можем.
Я только улыбнулась криво, невесело.
Был у нас батюшка. Дважды. В первый раз освящая помещение, он ничего не говорил, а во второй дал понять, что, несмотря на беды, убыток кафе всегда будет компенсироваться вредителями.
Собственно, ещё ни разу вредители не уходили, не оплатив порчу имущества. После такого невольно начинаешь уважать священнослужителей, хотя мне и в бога-то особо веровать не приходилось. Не в этой жизни точно.
Проводив чоповцев грустным взглядом, я подошла к дяде Керопу и ткнулась лбом в его мягкое плечо. Мужчина тут же успокаивающе похлопал по моей спине и выдал одному ему понятную фразу на родном грузинском. Я, как обычно, не отреагировала. Да и не хотелось мне ни на что реагировать. Единственное желание, вертевшееся на подкорке, требовало плюнуть на всё, вручить работникам кафе задание и исчезнуть на месяц-другой. Но я не могу. Оставить бизнес в надёжных руках – это одно, бросить больную мать – совсем другое.
– Тэбе отдых нужен, Лиса. Паслюшай, дядя Кероп прекрасно видеть, как ты устал. Ещё нэмного – и сама ноги протянэщь. В гроб краше кладут.
Фыркнув в ответ что-то о грузинской бестактности,
Но домой я зашла, нацепив улыбку. Поцеловала маму в макушку, узнав, как прошел её день, намазала её острые колени обезболивающим кремом и предложила посмотреть «Зиту и Гиту», как хотела ещё утром. Мама была рада, она улыбалась, когда я положила голову ей на колени, и принялась нежно гладить меня по волосам.
– Сложный день?
Я могла рассказать правду, поделиться тревогами и проблемами, но не хотела отнимать её нервные клетки. Я могла так же и солгать, сообщив, что всё нормально и я справляюсь, но привыкла говорить как есть.
– Они никогда не бывают лёгкими, – сказала уклончиво. – Я разберусь.
Мама не ответила, но я всей своей сутью чувствовала, что она в меня верит. И это всегда действовало успокаивающе. Я не заметила, на каком моменте фильма уснула, мама разбудила лишь к концу и отправила спать.
Мне снился Пашка. Такой же улыбчивый и забавный, как когда-то. До разборок со Стужевым. До того, как его уверенность во мне растворилась.
– Лиса-Алиса, – звал он, подтрунивая, – а спорим, ты продуешь мне в карты?
– А спорим!
– Нет, давай на что-то существенное спорить! – сверкали его добрые глаза. – Спорим, ты сможешь огрызнуться физичке, когда та спросит домашку?
Я улыбалась во сне и тянула к нему руки, чтобы ухватить за ухо, но Пашка постоянно ускользал от меня в последнюю секунду.
– А спорим!
– Нет, давай на то, на что ты спорить не захочешь? – казалось, что он настоящий, а сон и не сон вовсе. – Спорим, ты не поцелуешь Стужева?
Сердце толкнулось в груди так болезненно сильно, что я, кажется, открыла глаза раньше, чем успела проснуться. Вскочила с постели и попыталась унять сердцебиение, пока в ушах набатом отбивало «…не поцелуешь Стужева».
Он никогда не предлагал мне ничего подобного. С чего вдруг подсознание выдало такие кульбиты в обход всякой логики?
Чёрт возьми! Должно быть, на фоне стресса я совсем выжила из ума.
Уснуть ещё долго не получалось из-за странного ощущения, что надвигающийся поезд неприятностей настолько близко, что я уже слышала предупредительный гудок машиниста. Ещё немного – и меня размажет по холодным рельсам под равнодушными взглядами прохожих. И никто не крикнет в спину: «Савельева, берегись!»
Глава 3
Полторы недели спустя
Время тянулось словно резиновое. Кажется, стрелки часов должны двигаться быстрее, но они, словно издеваясь, отбивали тихим стуком каждую секунду в подобии капель воды.