Идеальные лгуньи
Шрифт:
– Ну в таком случае, надеюсь, я увижу вас всех на ланче у миссис Истон на следующей неделе, – услышала Нэнси обращенные ей в спину слова Барт.
Грейдон подняла рюкзак, стараясь не обращать внимания на ее слова. Должно быть, Хейди все придумала. Никакого ланча быть не должно. В противном случае ее бы пригласили. Школа не могла не рассматривать ее на должность префекта.
– Какой еще ланч? – резко спросила Джорджия.
Великолепно. Грин не в состоянии отделаться от Хейди, ей нужно обязательно ввязаться в спор. В ее маленькой головке блондинки сразу возникает ужас – вдруг она пропустила какую-то жизненно важную
Нэнси пожала плечами:
– У меня испанский. И я намерена на него пойти.
– Разве вы не приглашены? – спросила Барт, продолжая идти за троицей.
От самодовольного уродливого лица девушки у Нэнси все сжалось внутри. Как она смеет так себя вести?
– Заткнись, Хейди, – сказала Грин.
Нэнси сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Что, черт возьми, нашло на Барт? Она всегда была плаксивой и омерзительной, но прежде никогда не осмеливалась вступать в споры с ней и Джорджией. Проклятье, и где Лила?
– Джорджия, ты идешь? – спросила Грейдон.
Подруга взяла свою сумку.
– Да, лучше не опаздывать. Кроме того, здесь очень странно пахнет. – Она со значением посмотрела на Хейди.
Мелкий, детский выпад, и Нэнси рассердилась на себя из-за того, что он ей понравился.
– Боже мой, – пробормотала Джорджия.
– Что? – не поняла Нэнси.
– Она идет за нами, – сказала подруга. – Хейди. Какого дьявола с ней случилось?
Грейдон, все еще стоявшая на ступеньках лестницы, ведущей в главный коридор, повернулась.
– Мы предельно ясно дали понять, что не хотим с тобой разговаривать. Почему бы тебе не убраться к дьяволу?
Она увидела обмякшее лицо Барт и проследила за ее взглядом – плакса смотрела куда-то за спину Нэнси и Джорджии. Грейдон медленно повернулась и обнаружила, что несколькими ступеньками выше стоит женщина с рыжими волосами, которая выступала на собрании. Она улыбалась странной, застывшей улыбкой, никак не отражавшейся в глазах.
– У вас все в порядке, девочки?
– Все в порядке, – выдавила из себя Нэнси. – Это личный разговор.
– В самом деле? – Женщина смотрела мимо нее, на Хейди, которая стояла с обиженным лицом.
Грейдон вдавила ногти в ладонь и принялась считать в уме. Она не может выйти из себя, только не в самом начале семестра, пока их прошение о новом расселении еще не рассмотрено.
– Все в порядке, – тихо сказала Барт. – Я иду на биологию.
Рыжеволосую учительницу Брандон слова Хейди явно не убедили.
– Ладно, – сказала она после короткой паузы. – Идите. А тебе, – она посмотрела на Нэнси сверху вниз, – следует следить за своей речью. Я не сомневаюсь, что твой словарный запас намного богаче.
Грейдон ничего не ответила. Она лишь быстро поднялась вверх по ступенькам, вышла в главный коридор и направилась в сторону класса, снова и снова мысленно повторяя слово «староста», чтобы помешать себе ударить кулаком в стену.
– Ты не могла бы немного сбавить шаг, пожалуйста, – послышался из-за спины голос Лилы. – Я должна взять свои туфли.
Отказ Найт носить туфли во всех ситуациях, когда это не было совершенно необходимо, являлся той самой манерностью, которую так обожала мать Нэнси. Она упомянула о ней в своем обзоре несколько месяцев назад, и Лила прикрепила вырезку на свою доску для заметок в комнате.
– Или, может, хочешь поговорить сейчас? И что
Лила помрачнела.
– Ты же знаешь, что я не выношу эту суку.
– Но выглядело это совсем не так, – заметила Нэнси.
– Я не знала, что сказать, – ответила Лила.
– Ты уверена, что не обрадовалась воссоединению со своей лучшей подругой? – осведомилась Грейдон.
С тем же успехом она могла сильно надавить пальцем на большой синяк. Дружба Лилы с Хейди, причем очень близкая, не пережила второго года в «Фэрбридж-Холле», но ее корни уходили в младшие классы средней школы, когда они дружили по-настоящему и даже вместе плавали в детском бассейне. Пока Барт не стала странной, причем ее странность постоянно усиливалась. Некоторое время она была просто одержима Лилой и даже пыталась помешать ей дружить с Нэнси и Джорджией.
– Она мне не друг, – слишком быстро ответила Найт, и ее голос стал высоким и тонким. – Ясно? Раньше мы были подругами, но теперь – нет, и я сожалею, что она повела себя с тобой как сука, понятно?
Прозвенел звонок, позволив им обойтись без дальнейших объяснений; Лила думала о том, что произошло, до конца дня.
Теперь
– Джи, я схожу наверх, по-маленькому – кто-то занял туалет внизу, – сказала Лила из коридора.
Джорджия постаралась успокоиться, повторяя себе, что еще нужно сделать заправку для салата и разложить столовые ложки.
Причин для паники не было. Ларисса вычистила все мусорные ведра. Она была очень дотошной, и именно по этой причине хозяйка платила ей в два раза больше, чем любой другой уборщице, работавшей в их районе. Кроме того, Джорджия сама дважды их проверила, а потом вымыла так, что они стали блестеть как новенькие. Чарли не нравились мусорные корзины в ванных комнатах. Он говорил, что они немного «Вейбридж» [13] – его любимое выражение, обозначавшее, что их семья обитает в менее богатом слое среднего класса. Лишние траты. Которые могут привести к разбазариванию денег. Он мог признаться в своем снобизме только Джорджии. Его карьера не допускала подобных заявлений. Если бы он сказал что-нибудь в таком роде в присутствии журналиста, это могло послужить плохой рекламой для его партии и уничтожить амбиции самого Чарли.
13
Лондонский пригород, часть агломерации Большой Лондон.
Большинство членов парламента имели тайных жен и вторые дома, которые хранили в секрете от всего мира, а Чарли старательно скрывал от всех свой снобизм. В наши дни для партии главное иметь и сохранять деньги, но делая вид, что они никого не интересуют. Как если бы их наличие могло кого-то удивить. Частная школа-интернат с восьми лет, Оксфорд, потом армия. Неужели люди настолько глупы, чтобы считать, будто он обычный, как все? Похоже, что так. Он бы не добился таких успехов на работе, если бы не был мастером иллюзий. Джорджия не понимала большей части того, чем занимался муж, но уж это она знала.