Идеальный финал
Шрифт:
— Будет знать, как лезть ко мне с поцелуями
— Ты дурак? Неужели так переживаешь по Саманте? Надо двигаться дальше. Вроде, не глупый мальчик, а ведешь себя, как маленький. Пойми ты, не бывает этой чистой любви, у тебя еще будет много девушек — говорила Кэтрин
— Прекрати! Ты сама не знаешь, что несешь! Я свою любовь нашел и надеюсь, что она вернется. Если надо будет, то всю жизнь убью в ожидании. Ясно тебе?!
— Мне ясно лишь, что у меня брат без мозга живет! — громким тоном, продолжала Кэтрин — Сиди и жди! Делай, что хочешь!
— Да что тебе от меня нужно?! Это моя жизнь! А Саманту даже трогать не смей! Ты ничего не знаешь! — с этими словами, Джимми сильно ударил кулаком в стену
Парень сел на кровать, тяжело дыша, закрыв глаза. И именно тогда, впервые, два образа столкнулись в его голове. Генри кричал, вдыхая все больше ненависти, кровь плыла перед глазами, он хотел, чтобы все сдохли, громко смеясь в голове Джимми, Парня трясло от этих мыслей и звонкого хохота. Сцены насилия, жестоких расправ поднимались с глубин мозга, все больше заполняя оболочку тела, Джимми взял бы нож, но противовес в лице Пьеро не давал ему натворить глупостей. Он выдавливал соленные слезы, создавая картины самоубийства. Словно кричал внутри головы: «Беги! Дальше! Где нас никто не побеспокоит!». Реки слез тянулись длинными линиями по щекам, падая на пол. Джимми уже не контролировал себя. В голове мелькали различные кадры. Вот он снова стоит в том придуманном пыльном баре, читая со сцены свои произведения, и все аплодируют, выкрикивая: «еще, еще», то уже мелькали какие-то расчлененные тела, разрезанные на ровные части, из которых сочилась бордово — алая кровь. Это непередаваемое чувство, словно война развернулась внутри, голова болела, тело дрожало, пытаясь хоть как-то придти в себя, Джимми твердил под нос: «успокойся, прошу», но разум не слушался. Это продолжалось около десяти, пятнадцати минут. Страх. Именно он овладел парнем. Вскоре, все затихло, Джимми сидел на кровати, боясь открыть глаза. «Вдруг они снова вернутся?» — думал про себя молодой человек. Вытирая рукавом кофты слезы, парень вновь схватил «Иллюзорий» и, с трепетом, начал записывать в него новые буквы.
«23 декабря 2011 год.
Здравствуй. Наверное, мои демоны все прекрасно понимают и видят, что именно я пишу в тебя, какими чувствами наделяю. Да и ты знаешь их лучше, чем я. Неужели, моя психика готова создать двоих людей и целый мир вокруг?! Все это выходит из-под контроля! Они приносят столько боли, и, кажется, что именно эти демоны создают мой мир! У меня нет сил, я забываю, как жить без них! К чему это все ведет?! Хотя бы ты не молчи! Скажи, прошу! Они сидят где-то в моей голове, выжидают момента и смеются над этими буквами. Ведь ты слишком слаб, чтобы противостоять им! Зачем я пишу эти строки?! Но, кто, как не ты, поймет и выслушает?!
Сестра кричит о том, чтобы я начал отношения. Челси — тварь! Я люблю одну, и, кажется, без нее вся реальность превращается в пропасть, в которую я, подобно тающим каплям льда, скатываюсь, чтобы засохнуть, испариться, не оставив и следа!
Перебирал, храня в руках, картины в своей голове
Я не хотел проблем…
Проблематичен мир, проблематична ты, проблематичен я!
Вопрос-пробел…
А как принять мне в душу яд? Пустить иголкой внутривенно.
Так много смерти средь детей, что нежно бросили со скал
Мое больное тело…
Твоей судьбы невидимый оскал…
Руками разрывал мне небо
.
Той красоты закат, закопан где-то в горизонте
Рисунок на полотнах…
Где Сальвадор Дали искал в дали глазами никотин,
Картины и часы…
Мольберты, краски и холсты, но пули также холосты!
Прости, невидимый мой мир…
Среди земли, больных, оставить все свое во сне,
Пока врачи анацефалов так нежно выпустят на свет
.
Погасли свечи…
Вечереет…
Желаю
Опять камин, летели листья на полотна, кружа в зиме,
А люди, как подопытные, себе подобных
Захоронят в своих мечтах, в чужой земле
Прости…
Но медленный мой рай погас в свечах, разломанных об осень!
Упали оземь, как Имир…
Как Один, Вилли, Ве, два моих демона создали безупречный мир!
Прости».
Молодой человек покинул дом. Джимми долго бродил по сонному городу. В воздухе витал запах приближающегося рождества, но снега все не было. Он вспоминал прекрасные моменты с Самантой, как они гуляли около вокзала, как она была рада видеть его. Парень жалел о том, что этого уже не вернуть. Затем его мысли переключились на что-то более спокойное, снова старый бар, радость, известность, но даже этому Джимми не верил. Побродив еще часа полтора, парень отправился домой, все так же мечтая о чем-то. Зайдя в квартиру, молодой человек наткнулся на свою сестру.
— И где ты был? — спросила Кэтрин
— Не трогай меня сейчас — с этими словами, парень скинул с себя кроссовки и отправился в свою комнату.
Социальные сети, музыка, фильмы, и так до самой ночи. Одиноко, угрюмо, летая в мечтах. И так, мимо еще два дня. Лишь на улицах города стало многолюдно, ведь скоро рождество, и каждый хотел успеть купить подарок дорогим и близким людям. Бесконечные очереди в магазинах, крики, плачь детей, все это безумно смешивалось с атмосферой грядущего праздника. И лишь для Джимми все казалось глупым и ужасным, каждая клеточка тела начинала ненавидеть их всех. Парень понял одну банальную, но очень ценную вещь. Он ненавидел не только день рождения, но и все остальные праздники, и дело было вовсе не в своеобразном символе, а в людях. Все эти сборища за столами, музыка, шампанское, танцы, все это вызывало в теле парня адскую агонию, хотелось бежать, зарыться в свой домик, где-нибудь далеко, и тихо жить. На рождество, как и каждый год, к Джимми и Кэтрин приезжали родственники: мама, братья, сестры, бабушки, племянники. Людей в этот день было очень много, поэтому обеденный стол приходилось ставить в комнате парня. Сам же молодой человек уже ненавидел все это. Дело не в людях, а в их речах, все такие правильные, культурные, учат жизни, хотя сами ровным счетом не знают о ней ничего.
Все родственники уже собрались, даря друг другу красиво упакованные коробочки с радужными лентами и рисунками на них. Кэтрин накрывала стол, все общались между собой, улыбались, и лишь Джимми тихо сидел на кровати и смотрел телевизор, около которого стояла большая и пушистая елка. Отвечая на банальные вопросы, он не отводил глаз от экрана, показывающего какую-то рождественскую комедию. Фильм был не особо зрелищным, но лучше так, чем глупое и ненужное общение с людьми.
Вскоре, все сели за стол. В бокалы лилось шампанское, гости громко говорили, а в душе парня вновь зажигалось уже знакомое пламя слез и ненависти. Почти на каждом таком собрании целью обсуждений являлся Джимми, конечно, не весь вечер, но хоть краем фраз они задевали его спокойствие. У кого-то родилась дочь, кто-то пошел в школу, и у всех все хорошо. Правда или нет? Джимми не знал ответа, он просто следил за разговором всех этих обликов.
— Как у тебя дела? — обратилась старая женщина к Джимми
— Да у него все отлично, только и знает, как мои нервы трепать — произнесла Кэтрин, ответив за парня — Любит он там кого-то, не учится. Что из него получится? Я даже боюсь представить
— Заткнись! — прошипел Джимми
— Как ты смеешь так разговаривать с сестрой? — сердито произнесла мама — Ты ей еще спасибо должен сказать
— За что?! — повышая тон, спросил Джимми — За то, что она рассказывает мою жизнь? О которой не знает ни капли! Да и вы все даже не догадываетесь! А потом ставите себя такими важными! Смотрите за своими жизнями! Не трогайте меня! Хватит! — Джимми поднялся из-за стола