Идеальный герой
Шрифт:
Оборотень широко замахнулся, ветер выдал его. Лапища просвистела над головой Инь, растрепав волосы. Ей удалось пригнуться в последний момент. Лезвие гуань дао сделало очередной оборот и отрубило твари пальцы. Они покатались по земле, обретая видимость. Девушка повернула корпус, так, чтобы наконечник оружия обрушился на плечо её противнику. Сталь вонзилась в плоть, послышался хруст кости и всплеск разлетающихся капель крови. Рубящий удар прочертил красную линию через всё туловище оборотня. Из его глотки вырвался стон — музыка для ушей Инь.
— Бей! Сейчас! —
Глава 11: Вызов брошен
Ян не знал куда себя деть. Тварь бесновалась во дворе, сеяла панику и смерть. Мгновение назад двенадцать лун серебрили серую шкуру, а теперь лунный свет проходил сквозь неё, желтые глаза потухли, сливаясь с мраком ночи — не осталось ни намёка на присутствие оборотня. Хищник вышел на кровавую охоту. Стало понятно, о чем предупреждал Хоу И: без чувства энергии человек не способен увидеть невидимое.
Челюсть отозвалась болью, зубы скрипели. Лук дрожал в стиснутых от напряжения ладонях. Стрелять в таком состоянии не имело никакого смысла. Тростниковая кровля осыпалась от любого резкого движения. Для начала Яну нужно было успокоиться: гнев, как известно, тупит клинки и отклоняет стрелы.
Прорвав окружение, оборотень набросился на выживших. Жизнь вновь и вновь проигрывала смерти. Когти зверя не знали пощады и разили без промаха. Самое страшное, что люди не уходили сразу: они мучились в предсмертной агонии, истекая кровью на холодной земле. Когда их зеркало души тускнело, некому было прикрыть его парчой. Так они и лежали, с застывшим во взгляде ужасом.
Ян закинул руку за спину и достал из невидимого колчана сразу три стрелы. У него вышло провернуть такой трюк только несколько раз в жизни. Оперение легло между пальцев. Выпускать все стрелы он не хотел, да и не мог. Каждая ведь полетит в свою сторону. Вместо этого Ян наложил одну стрелу, а остальные так и сжал между пальцами.
Единственное, на что он мог рассчитывать, чтобы попасть в оборотня: его атаки. Когда тварь бросалась на одного из солдат, она становилась легкой мишень. Всё портила невидимость. Ян мог лишь гадать из какой позиции зверь ударит, как далеко он будет при этом находиться. Каждый раз его прогнозы оказывались ложными. Стрелы вонзались в землю.
— Хватит! — услышал он собственный голос.
Ян силился перебороть бурлящие в нём чувства, сосредоточиться на стрельбе. Одна странность не давала ему покоя: тело реагировала не так как должно: поле зрение резко сузилось, перед глазами мелькали черные точки. Мягкое касание дрёмы прикрывало ему веки и баюкало. Всё случилось как в прошлый раз, когда перед ним погиб солдат.
Ян встряхнул головой, отгоняя сон подальше, похлопал себя по лицу, даже ущипнул за щеку. Ничего не помогло. Веки предательски опускались, заключая его во тьму. Когда он открыл глаза, ночь уже сменилась днём. Лачуги как сквозь землю провалились, рядом стояло только одно здание: высокая пагода.
«Знакомый сон», — он грезил им уже во второй раз за ночь. В руке лежал меч дао. Ян посмотрел назад: в его сторону несся однорукий
Сжимая и разжимая пальцы на рукояти клинка, он оценивал расстояние между ним и тварью. Побег оказался ложной надеждой. Не было разницы — сейчас настигнет его оборотень или через пару мгновений. Судьба этого тела решилась ещё задолго до того, как Ян попал в него. Зверь шел за ним по пятам и не собирался отпускать добычу.
Раньше Яну не доводилось попадать в один и тот же сон несколько раз. Каждый оставался для него уникальным опытом. Только когда появился Хоу И, задав вопрос о мечте, Яну вновь пришлось увидеть череду из ста восьми жизней. Анализировать каждую смерть не представлялось для него возможным: часть кошмаров разум забывал, между видениями проходило много времени, да и погибал он всегда по-разному.
Два одинаковых кошмара за ночь позволили отбросить все проблемы: память не подвела, прошел маленький срок между припадками, причина смерти тоже не поменялась. Новый опыт открыл Яну глаза на неутешительную картину: всякий раз, когда он брал под контроль тело — его уже ждала неотвратимая гибель.
К горлу подступил ком. В груди зарождалось пламя, готовое выжечь саму душу. Нестерпимая боль заставила Яна сжать рубаху, чуть ли не порвать её в клочья. Изо рта вырвался гортанный рык. Вселенская несправедливость растоптала мечты и надежды. Злая насмешка судьбы: отправлять борца со смертью в те моменты, где он бессилен что-либо изменить.
Меч выпал из рук. Оборотень приближался. Он бежал на трёх лапах, не теряя равновесия. Массивные когти рыхлили пахотную землю, вырывая саженцы с корнем. Пасть раскрылась навстречу жертве, ожидая сбор кровавой дани. Неминуемая гибель.
Ян поднял ладонь, в которой до этого лежал меч. Она оказалась на удивление маленькой. Мозоли, шрамы и грязь под ногтями говорили о том, что перед ним рука крестьянина. Линии на коже вырисовывали уникальный рисунок. Как же жаль, что он не мог прочесть его.
«Неужели одна из этих морщинок отмеряет положенный нам срок? И кто клеймит нас, смертных? Боги? Небожители? Высший закон?» — горючие слезы застилали ему глаза.
Он поднял голову к небесам, проклиная мировой порядок. Сдаваться сейчас значило проиграть жерновам судьбы — быть перемолотым в прах. Ян редко делал что-то назло, ему легче было отпустить и забыть. Но нельзя забыть рабское клеймо судьбы, выжженное на душе.
Назло всему миру он выставил руку перед собой. В ней не унималась дрожь праведного гнева, костяшки пальцев белели от напряжения. Шумно выдохнув и разжав ладонь, Ян воззвал к оружию: «Нюй!»
Его крик эхом раздался в поле. Оборотень остановился, принюхался к земле, будто почуял что-то неладное. Оружие не появилось. Даже рябь не прошла по воздуху. Ясное небо заволокли грозовые тучи. Вспышки света на горизонте предупреждали о надвигающейся буре. Поднялся ветер, потоки золотистой пыльцы яркоцвета взмыли в небеса. Погода портилась на глазах: на крыше пагоды стучала черепица, бумажные крылья ветряков крутились как бешеные.