Идеальный калибр
Шрифт:
Я отложил ручку и пододвинул письмо на середину стола. Имам взял его в руки и перевернул лист, чтобы прочитать. Моя рука уже приготовилась совершить короткое движение, чтобы схватить пистолет после первой реакции имама. А реакция последует обязательно. И я отвечу на нее в любом случае, даже если все стволы за моей спиной будут на меня наставлены…
Султан Магомедов поднял лист, но прочитать не успел. Где-то в стороне громыхнул взрыв, колыхнулось одеяло на двери и сорвалось с крепления. Грохот был сильным, но я вполне мог допустить по звуку, что это взорвалась граната, та самая «Ф-1», что была у Валерки Братишкина. И я верил, что взорвалась она в нужный
– Что там случилось? Имран, разберись, – скомандовал недовольный имам, встал со своего стула, посмотрел на дверь, согнул лист с письмом по линии старых сгибов и положил в конверт. А сам конверт, полизав языком клапан, тут же заклеил.
Ждать ответа долго не пришлось.
– Этот… Второй, – сказал Имран, вернувшись. – Взорвал гранатой и себя, и наших.
Валерка взорвал себя…
Значит, что-то там пошло не так, значит, было какое-то обострение, и он вынужден был так поступить. А у меня даже гранаты нет и до пистолета я не успел дотянуться!..
ГЛАВА ПЯТАЯ
1. Младший сержант Петя Востриков, почти готовый снайпер, опять желает бежать
Весть о взрыве ударила и почти поразила меня. Я не понимал, куда и с какой целью увели Валерку, но у меня почему-то была уверенность, что, поскольку он категорически отказался принять ислама, то его отправят в клеть, где мы должны встретиться. Если я, конечно, соглашусь туда спуститься. Но если бы я и не согласился, я все равно за Валеркой обязательно бы забежал. И он тоже не оставил бы меня в плену. Это как раз тот случай, о котором мы разговаривали с имамом Султаном Магомедовым. Из друзей составляется дружина. И два человека – это уже дружина. Если каждый солдат спецназа ГРУ рассматривается при любых условиях самостоятельной боевой единицей, то дружину уже можно рассматривать как войсковую часть. А пока условия были не только против войсковой части, но и против боевой единицы. Я сидел на стуле, а два автоматных ствола прижимали мои плечи к столешнице. Не слишком удобная поза, но, чтобы не показать, что я испугался, мне пришлось почесать ухо.
– Ну вот, я написал… – начал было я почти равнодушным тоном, но кто бы знал, чего стоил мне этот тон, когда внутри все рвалось и требовало немедленного действия, требовало сопротивления и если не победы, то по крайней мере ущерба врагу.
– Переписывать не будем, – решил имам. – Твой друг сам выбрал себе смерть, и это его собственное дело. Не могу не отметить, что умер он как мужчина. Но откуда у него граната?
Вопрос был обращен явно ко мне, а я даже плечами в недоумении пожать не мог.
– Откуда у него граната? – теперь вопрос уже был адресован кому-то другому.
– Я так думаю, снял с пояса у кого-то, – сказал Имран.
– Тогда он достойно наказал нерадивого и невнимательного, и не стоит жалеть о таких.
– Али погиб, – сказал Имран. – Али должен был завтра в Москву ехать…
– Плохо он соображал, значит, чтобы в Москву ехать, – ответил имам. – Отпустите Вострикова, но обыщите. У него, надеюсь, гранаты нет?
Автоматные стволы ослабили давление, и я, преодолевая их сопротивление, выпрямился и встал, не дожидаясь, когда меня начнут поднимать за шиворот. Бандиты любят унижать людей. Они от этого чувствуют свою
Обыскивал меня Имран. Обыскивал тщательно, только что в трусы не лез. И ничего не нашел. Но обыском он был увлечен настолько сильно, что не заметил пистолетной рукоятки, выглядывающей из-под газеты. А я опасался, что он глянет в сторону и заметит оружие вблизи моей руки. Но все обошлось, и я не потерял возможности вооружиться. Только сделать это было необходимо осторожно и аккуратно. И до того, как в меня начнут стрелять.
– Позовите Адама, – распорядился имам. – Он спит после ночной работы. Разбудите и позовите. Петя Востриков хочет с ним познакомиться…
Один из охранников побежал бегом. Приказы Султана Магомедова здесь исполняли быстро и неукоснительно.
– Не помню, чтобы я высказывал такое желание, – сказал я, сразу вспомнив, что имя Адама я уже слышал: если не ошибаюсь, про него говорил Имран, что этот парень пулей влет муху бьет. Снайпер… Мне, вообще-то, интересно было бы посмотреть, как стреляют муху влет из снайперской винтовки, если даже бегущего человека удержать в оптическом прицеле гораздо труднее, чем простым автоматным прицелом.
– Ты просто еще не знал, что Адам существует. Иначе обязательно пожелал бы с ним познакомиться. Он хороший стрелок, но не может полностью освоить возможности своей винтовки. Ты ему поможешь…
– Мы, кажется, договорились, что мне даются сутки на раздумья, – заметил я.
– Но ты написал же в письме… – напомнил имам.
– В письме не мои слова, а ваши. Они же и Братишкина касались…
– Да… – согласился Султан Магомедов. – Я, как всегда, тороплю события. Но слова я назад не беру. Я дам тебе сутки на раздумья.
Он выбрался из-за стола и пошел к занавеске в углу грота. Отодвинул ее и скрылся там. Я оглянулся, не понимая, что мне делать, поведут ли меня снова в клеть или закроют где-то в другом месте. Автоматные стволы по-прежнему смотрели на меня, но уже не так откровенно настороженно. Охранникам показалось, что мы с имамом договариваемся, а это значило бы, что я мог стать среди них своим. И в глазах охранников уже не было прежнего напряжения.
Я решил использовать эту ситуацию, неторопливо встал и потянулся, распрямляя плечи. Автоматные стволы не поднялись резко, а только чуть шевельнулись. И я позволил себе вольность: сел на стол, опершись руками на столешницу. Причем моя левая рука легла не куда-нибудь, а на газеты, накрыв мизинцем пистолетный ствол.
Имам сильно закашлялся за занавеской. Так сильно, что охранники повернули головы в его сторону. Этой секунды мне хватило, чтобы пистолет со стола перекочевал ко мне за пояс. И снова я оказался в расслабленной позе. А когда снова колыхнулась занавеска, я выпрямился, словно приготовился встретить Султана Магомедова. Пистолет был прочно прижат ремнем и вываливаться не собирался. Дело было за малым, чтобы сам имам не хватился оружия. Но я подумал об этом слишком поздно. Изначально я намеревался завладеть пистолетом и почти сразу подыскать момент для его применения. Сейчас ситуация чуть-чуть изменилась. По крайней мере, я решил не применять оружие сразу, подыскивая более подходящий случай. А этот случай не представиться мне не мог, поскольку в клеть меня уже отводить были не должны. Меня наверняка намеревались оставить там, где есть свет. Ведь имам пообещал предоставить мне для ознакомления Коран на русском языке.