Идеальный калибр
Шрифт:
Султан Магомедов вышел из-за занавески с томиком под мышкой и каким-то черным пластиковым пакетом в руках.
– Письмо твое я передам для отправки. Тебя самого сейчас отведут в грот, где ты проведешь сутки. Там у тебя будет свет, и ты сможешь читать. Тесновато там, но ты в обиде не будешь. Я вот приготовил тебе мясо, хлеб и воду… Кроме воды, извини уж, мы здесь ничего не пьем. А мясо с перцем для тебя, может быть, непривычно, но другого у нас нет. И не откажи в любезности, подскажи Адаму, что он у тебя спросит.
Имам смотрел куда-то через мое плечо.
– Какая у него винтовка? – спросил я.
– «Геката-2», – ответил голос от двери.
Я обернулся на голос.
К
– Боюсь, что не смогу быть полезным. Я не знаю эту систему, – не моргнув глазом, соврал я, хотя мне приходилось на занятиях стрелять и из этой французской снайперской винтовки обычного и самого распространенного среди дальнобоек калибра 12,7 мм. Хорошая винтовка, мощная, с амортизирующей вставкой в прикладе, но имеет очень большой недостаток. Пороховые газы после выстрела резко бьют стрелку в лицо. Вообще-то, это всем дальнобойкам в той или иной степени свойственно. И чем больше калибр винтовки, тем больше человеку достается газов. А «Геката-2» особенно славится своей газовой атакой. Хоть противогаз при стрельбе надевай. Наверное, потому у Адама и глаза такие воспаленные, газами раздражены. – А что с ней случилось?
– Никак не могу подключить баллистический калькулятор. Из-за этого приходится стрелять с небольшой дистанции.
Адам, как все люди маленького роста, старался выглядеть серьезным, как надутый мыльный пузырь. Естественно, и голову держал высоко задранной.
– Калькулятор родной?
– Нет, венгерский, от «Гепарда» [8] …
– Не подойдет. «Геката» только со своими, я слышал, работает. Хотя утверждать точно не берусь. Говорю же, не знаю систему…
8
«Гепард» – целая группа венгерских крупнокалиберных снайперских винтовок.
– А где я возьму родной!.. Мне винтовка уже без него досталась. Пытаюсь приспособить то, что нашел.
Я еще не придумал, как можно использовать ситуацию. Но подумать над этим стоит, а саму ситуацию упускать нельзя. Может быть, это один из немногих шансов.
– Меня тут отправляют куда-то отдыхать. Приноси ко мне винтовку, если имам разрешит. Мы, может быть, что-нибудь придумаем…
Адам посмотрел на имама, тот кивнул.
– Я приду, – пообещал Адам.
– Куда мне идти? – спросил я.
– Тебя проводят. Жду тебя ровно через сутки.
Я кивнул и засунул томик Корана под мышку…
В большом гроте на камне, заменяющем стол, лежали наши с Валеркой винтовки. Я даже остановился, словно взглядом с ними прощаясь. Но прощаться почему-то очень не захотелось. Более того, очень захотелось не дать возможности бандитам пользоваться ими. Тем более что Лукман уже стоял рядом в окружении нескольких бандитов и что-то рассказывал им на своем языке. Похоже, про наши винтовки. Два снайпера в банде имама Магомедова – это уже слишком много. Один снайпер с такой винтовкой может натворить такое же множество бед, как вся остальная банда, и, благодаря высокой дальности эффективной стрельбы, остаться при этом неуловимым. А уж два снайпера, имеющие три дальнобойные винтовки,
Меня вели два охранника и Имран. Какую роль выполнял Имран в банде, я не знал, но он явно был не простым бандитом и имел право командования. В этом я еще раз имел возможность убедиться.
– Рамазан! – позвал Имран.
От группы, что окружала Лукмана, к нам шагнул совсем мальчишка с виноватыми измученными глазами. Посмотрел на Имрана, словно ожидал удара.
– Пойдем с нами. Пленника караулить будешь.
– Я уже караулил сегодня, – попытался отговориться Рамазан.
– Покараулишь еще…
Имран не посчитал нужным разговаривать дальше и пошел за нами к выходу. Рамазан, судя по шагам, послушно поплелся за нами.
Мы выходили по тому самому коридору, по которому пришли накануне в большой грот. Сейчас светило сразу три фонарика, и я даже начал ориентироваться. По крайней мере, за десяток шагов понял, что скоро последует главный коридор. Но, дойдя до главного выхода, мы повернули не направо, на путь, ведущий к знакомому мне выходу, а налево. И я снова стал считать боковые ответвления по левую сторону, чтобы не сбиться, если придется здесь выбираться. Но идти пришлось недолго. Мы повернули направо, прошли еще один поворот – за ним открывался еще один грот, в котором горел свет, – однако туда не пошли, а двинулись чуть дальше до деревянной тяжелой двери с висячим замком. Имран вытащил из кармана ключ, снял замок, посветил фонарем и вошел первым.
Грот был совсем маленьким и явно расширенным стараниями людей. На стене отчетливо виднелись следы кирки. И пол был неровный, с уклоном. У одной стены лежало несколько оружейных ящиков с матрацем поверху. Это, как я понял, моя постель. Рядом стоял еще один ящик, заменяющий стол. Туда Имран поставил, вытащив из какой-то незаметной ниши в стене, масляный светильник и зажег его. Фонари выключили, и стало почти темно.
– Здесь читай и ешь, здесь спи… – сказал Имран. – Когда-то и я здесь двое суток провел. Тоже под замком. Пока не согласился…
– И кем ты был до этого? – спросил я.
– Капитаном милиции. Но я рад, что сюда попал. Это лучше. Здесь себя честным человеком чувствуешь. Там это невозможно. Ладно. Ты – думай… Мы тебе мешать не будем. Что понадобится, спрашивай у Рамазана. Он меня позовет. Ключ у меня остается… А я спать пошел. Надо поспать, а то скоро в лес. Нужно будет как следует напугать кое-кого, кто любит ночами летать, а для этого требуется чистая голова…
– Тогда Адаму ключ передай. Он со своей винтовкой прийти должен. Надо помочь парню.
Имран задумался.
– Где я его сейчас искать буду? Ладно, Рамазан, тебе ключ доверю. Не потеряй…
Рамазан кивнул. Но замок на ключ Имран закрывал самостоятельно. Напоследок еще и посветил на замок фонарем и только после этого пошел вместе с другими охранниками. Мы остались вдвоем с Рамазаном, но разделенные дверью из толстых досок. Правда, щели в двери были большими, и мне было видно, как сначала пошарил по стенам, а потом погас луч фонарика Рамазана.
Я устроился поудобнее и решил посмотреть, что дал мне на обед Магомедов. Признаться, голод я почувствовал только тогда, когда имам сказал про мясо. До этого как-то даже не думалось о еде.