Идеальный кандидат
Шрифт:
– Расслабься, – сказал он с улыбкой, от которой она напряглась еще больше.
– Не могу. – У нее уже не получалось держать ситуацию под контролем, поднимался страх, грозящий перерасти в панику. Каждый взгляд Маркуса, пусть даже случайный, заставлял ее трепетать.
– Почему же?
– Ты правда не понимаешь?
– Нет, не понимаю.
Она и сама не знала истинной причины.
– Я и так злая из-за разговора с отцом, а тут еще ты!
– Да перестань. Не обращай на него внимания.
Это,
Она остановилась и пристально посмотрела на него. Напряжение все нарастало. Она горела. Наваждение какое-то!
– Ради бога, Маркус, давай быстрее с этим покончим, и все.
– С чем покончим? – Он, воплощенная невинность, удивленно посмотрел на нее.
– С этим разговором. Скажи, что тебе стыдно за моего отца, да и за меня тоже, моя личная жизнь оставляет желать лучшего, что так мне и надо, я зануда, стерва, грымза, и прочее, и прочее.
– Я хотел поговорить не об этом.
– О чем же? К чему менять привычные темы?
Маркус глубоко вздохнул.
– Послушай, Селия, как насчет того, чтобы заключить перемирие? – спросил он внезапно, скрестив руки на груди и не отводя от нее глаз.
Она удивилась не меньше, чем если бы он сжал ее в объятиях.
– Перемирие? С чего бы?
– Потому что мне все это надоело.
Она была поражена тем, какая усталость прозвучала в его голосе.
– Надоело?
– А тебе? Разве нет?
Селия собиралась сказать, что полна сил для дальнейшей вражды, но почему-то промолчала. Разве не она всего пару минут назад хотела, чтобы их отношения изменились? Ну вот, мечты сбываются, и теперь только от нее зависит, станут ли они ближе друг другу.
– Если только совсем чуть-чуть.
– Поскольку мы оба не в восторге от постоянных склок, давай помиримся?
– И сколько, интересно, продлится этот мир? Пять минут?
– Может быть, не будем столь категоричны и попробуем хотя бы десять?
– Пока длится разговор?
– Вот именно. Выдержишь?
Перемирие? Ну что ж. Она постарается. Хотя бы потому, что до смерти интересно, о чем он хочет поговорить. К тому же не хотелось показаться неразумной. Она разумна и готова это доказать.
– Постараюсь. – И она сухо улыбнулась ему.
Уже легче, чем ожидал Маркус. Он думал, Селия настроена куда более категорично. Но нет, никакого сарказма.
Она не переставала его удивлять. Сплошные сюрпризы. Теперь, оказывается, с ней можно договориться вполне по-человечески. Или это отец так на нее повлиял? Да уж. Джим Форрестер, конечно, не самый приятный человек на свете, но, по крайней мере, он может приструнить зарвавшуюся девицу, возомнившую о себе невесть что.
– Думаю, ты ожидала другого эффекта, попросив меня поговорить с отцом, – начал он.
– Нет, конечно. – Все-таки он опять за свое!
– Слишком
– Да уж. – Она вздрогнула, снова вспомнив подробности разговора. – Не могу поверить, что он высказал все это при тебе.
– И я тоже.
– Мне так жаль, что тебе пришлось все это выслушать.
– Это не твоя вина.
– Безусловно, но ведь он поставил тебя в неловкое положение.
– Мое положение было и вполовину не таким неловким, как твое.
– Несомненно.
– Кто виноват, что твой отец увяз в Средневековье?
– Во всяком случае, не мы.
Длинная аллея вела к самому сердцу сада, в самую гущу молодых деревьев, кроны которых золотило полуденное солнце. Их высокие стволы упирались в безоблачное сочное голубое небо. Такой прекрасный и такой ужасный для Селии день. Где справедливость?
Молодые люди дошли до ворот. Запах Селии сводил Маркуса с ума, но он держался.
– Почему он так к тебе относится?
Каждое ее движение наполняло его жгучим желанием. Он с трудом заставлял себя вслушиваться в ее слова.
– Кто знает? Он был единственным ребенком в семье, мать не очень хорошо к нему относилась.
– Пусть так. Но ты почему терпишь такое отношение?
Фантазии совсем завладели Маркусом. Он смотрел на Селию, представляя ее обнаженной, распростертой перед ним. Тонкое гибкое тело находилось в нескольких сантиметрах от него, хотелось притянуть ее еще ближе, сбросить с плеч тонкие бретельки, откинуть шифоновый подол…
– Что поделать, он мой отец, не его вина, что я не смогла оправдать ожиданий. Я совсем не умею готовить, почти не убираю в квартире и понятия не имею, где утюг. Я такая, какая есть.
– И это неплохо, – заметил Маркус, попытавшись представить себе Селию в роли домохозяйки, которая ей совершенно не шла. Бог создал всех людей разными. Не могут же все делать карьеру или, наоборот, посвящать себя семье? У каждого свои взгляды на жизнь. Почему же Джим Форрестер отказывается понимать такие очевидные истины?
– Да, но мне никогда не удавалось заслужить его признания, даже невзирая на то, что я пошла по его стопам и добилась успеха. Он никогда не интересовался моей карьерой, считая главным призванием женщины семью и детей.
– Поэтому твои родители развелись?
– Думаю, нет. Скорее из-за его постоянных измен.
– Он еще и изменял?
– Конечно. Менял любовниц как перчатки. Мама очень переживала, но все-таки надеялась, что он не уйдет. И я тоже.
Селия взглянула на указатель, за которым простиралось бесконечное море зелени. Солнце играло в ее золотистых волосах. Маркус задыхался от желания. Однако нужно интересоваться совсем другими вещами. О чем они говорили? Ах да, об отношениях ее родителей.