Идеальный контракт для подонка
Шрифт:
– Мариш! А ты чего вечером делаешь?
Я даже ответить не успела, как активировался селектор и прозвучал голос Поклонского: «Марина, зайди. Сейчас».
Захотелось захныкать, как в детстве. Лечь на пол и застучать ногами, но…
«Вам пора вырасти, Марина!» – так он всегда говорил на какие-то мои финты.
– Простите, Никита Михайлович, но вечером у меня тренировка. – Я поднялась из-за стола, мельком отметив усмешку Карпова.
Да, он хоть и симпатичный, и не женат, но предпочтение я всегда отдаю Поклонскому.
– Я задам тот же вопрос завтра, – донеслось мне в спину.
Пожала плечами, даже не обернувшись.
Бесполезно это. Босс и завтра найдёт, чем меня занять. Чует он такие моменты. Как только в моей жизни что-то намечается, так у нас непременно возникают дела или обстоятельства.
Я вошла в его кабинет и мельком осмотрела обстановку. Поклонский стоял у окна, глядя вдаль и разминая шею. Это действие меня встревожило, как и беспорядок на его рабочем столе.
Беспорядок.
У перфекциониста.
Ну, вы поняли.
– Что-то случилось? – спросила я в лоб. – Вы с утра сам не свой.
Он даже не обернулся. Молчал какое-то время и всё смотрел в окно, потирая шею. Галстук уже ослаблен, манжеты на рубашке отогнуты, а спина напряжённая.
– Всё в норме, – ответил глухо.
Интересно, он сам-то понимает, насколько неубедительно это звучит?
– Зачем звали?
Поклонский обернулся и скользнул по мне безразличным взглядом. Тем взглядом, который я больше всего ненавидела.
– Ты уже позвонила секретарю Анисимова?
Ага. Десять раз. И все десять ровно в тот момент, когда бежала в офис сломя голову с твоей рубашкой в зубах.
– Ещё нет, – натянула я улыбку. – Что-то изменилось?
Шеф засунул руки в карманы брюк и снова отвернулся к окну.
– Никаких изменений. Просто хотел узнать, чем ты занята в рабочее время, если не можешь полноценно выполнять свои обязанности.
Шпилька кольнула больно, но я молча позволила ему очередную порку. За много лет я уяснила для себя, что любые оправдания приводят лишь к тому, что после подобных разговоров становится только больнее. В борьбе с этим чудовищем у меня нет никаких шансов. Он априори победитель.
– Это всё? – спросила я, когда тишина затянулась.
– Нет. —И замолчал снова, словно издеваясь.
Я выдохнула, ожидая продолжения и чувствуя, как гулко и через раз стучит в груди сердце.
Чёртова любовная тахикардия.
Как ни старалась не видеть в нём мужчину, по которому сохла последние лет пять, никак не могла. Приворожили меня к нему, что ли?
– На следующей неделе, скорее всего, придётся ехать в Ялту. Разузнай побольше о владельце «ЮжПро-8».
Боже… Что ещё за поездка? На кой вообще?
– Сколько у меня времени?
Он обернулся и бросил чуть жёстче, чем обычно:
– У тебя вообще времени
Вот с… собственными руками бы удушила!
– Как раз собиралась к ним.
– Долго собираешься.
Сжала зубы, внимательно глядя на ослабленный галстук на его шее. Без тени сомнений сделала несколько шагов и, подойдя вплотную, тронула за плечо, молча прося повернуться. Потом с деланым, очень деланым спокойствием затянула узел. Жаль, не со всей силы.
Холодный как сталь взгляд обжигал лицо. Я чувствовала, как он скользит по кончикам ресниц, линии носа, очерчивает губы…
Сглотнула, поправила воротник его рубашки и с улыбкой отступила.
– Позволите идти?
Не знаю, что случилось, но босса снова перекосило.
– Машина готова?
– Водитель ждёт, – ответила я, припоминая, давала ли ему распоряжение отвезти босса на встречу.
– Иди. Вечером на тренировку, не забудь.
Я удивлённо посмотрела на него, но выражения лица уже не увидела: он снова отвернулся.
Почему он напоминает мне то, что безукоризненно было внесено в моё расписание? Он же знает это. Знает меня как облупленную, знает, что я ни за что не пропущу поставленную им задачу.
Выходила из кабинета в растрёпанных чувствах, потому что совершенно не понимала, что с ним происходит. Спрашивать напрямую – всё равно что горох об стену швырять. Нужно выяснить иными методами.
Карпов! Вот кто поможет мне в сложном деле. Уж этого-то балабола на пару лишних фраз в адрес Поклонского раскрутить как нечего делать.
– Тебя юристы ищут, – не без злорадства пропела Анжела.
Я вздохнула и молча отправилась в отдел мозголомов. В моих силах уволить засранку. Но только из-за того, что она не соблюдает субординацию терять опытный кадр? Ну уж нет! Нянчиться с новичками мне хочется ещё меньше, поэтому такую малость я могу и перетерпеть. Ничего страшного, пока босс не слышит и не видит такого отношения. До неё уже две вылетели отсюда со свистом, когда стали зарываться. И с тем же свистом я потом натаскивала Анжелу, доходчиво объясняя, что шеф не любит бабский трёп на работе. Поэтому серпентарий разводить здесь не стоит.
Анжела, конечно, послушалась… на пару месяцев, а потом, видимо, серпентарий сам принял её в свои ряды. Другого объяснения шипения в спину от десятка сотрудниц, с которыми она тесно общается, я найти не могу.
К слову, пока шла, пару таких звуков отхватила от Оленьки из бухгалтерии и Карины из отдела снабжения. Дамы непринуждённо общались на лестнице – видимо, пересеклись, – да так и остались, сцепившись языками.
Я слышала только «Шу-шу-шу, Карина», пока не прошла мимо. И уже потом дерзкое «Церберша» в спину. Не обернулась. За восемь лет работы меня как только не называли. Сначала «бедняжка», потом «Иуда», потом «директорская стерва». Теперь вот адской псиной кличут.