Идеальный любовник
Шрифт:
— Ты с ума сошел, Джозеф? На твоем лице была написана такая похоть, что все должны были заметить. Когда он предложил свое гостеприимство, это не включало в себя постель его жены. Господи, Джозеф, прекрати желать запретный плод. Займись делом после обеда. Мы можем себе позволить отправиться сегодня к девицам. Открой глаза и посмотри на то, что у тебя под носом.
Шон пошел к конюшне, а Джозеф смотрел ему вслед. Господи, чего же он не увидел, что лежит у него под носом? Остаток дня Монтегью проведет здесь, а Эмбер на Англси одна. Джозеф улыбнулся: “Я
Когда Шон вошел в конюшню, то увидел, что Эмерелд любуется новыми лошадьми.
— Еще раз приветствую тебя, красотка. Этого парня зовут Люцифер.
— Я догадалась, что он твой. Конь тебе подходит. Он выглядит опасным.
Шон засмеялся:
— Значит ли это, что я тоже выгляжу опасным?
Эмерелд искоса игриво взглянула на него:
— Может быть.
— Мы оба нежны, как ягнята, — пошутил он. — Давай я тебе покажу. — Шон почесал длинный черный нос жеребца, потом, опершись рукой на гибкую шею, вскочил на неоседланную спину. — Хочешь сюда наверх? — пригласил он девушку.
Та колебалась, и Шон подбодрил ее:
— Не бойся.
Она тряхнула кудрями.
— Я не боюсь. — Эмерелд подошла ближе, и Шон, нагнувшись, подхватил ее сильными руками. — Ох! — выдохнула она, цепляясь за черную гриву.
Он усадил девушку между своими бедрами.
— Я не дам тебе упасть. — Шон обнял одной рукой тоненькую талию и ощутил запах ее волос. Он отвел их в сторону, прижался губами к шее и почувствовал, как она задрожала. — Ты сегодня здесь самая красивая девушка.
Голова Шона дернулась вверх, потому что кто-то зашел на конюшню.
— Проклятие!
На них уставился официально одетый молодой человек.
— Эмерелд, я тебя искал.
— Джонни! Это Шон О'Тул. — Она виновато спрыгнула с лошади.
— Вы, должно быть, брат Эмерелд. Добро пожаловать в Грейстоунс.
Парень покраснел до корней волос:
— Привет. Я… я надеюсь, что вы не сердитесь, что я зашел на конюшню. Лошади сводят меня с ума.
— Конечно, я ничего не имею против, — ответил Шон, пытаясь помочь застенчивому пареньку овладеть собой. “Так вот какой у Монтегью сын. Кажется, он боится собственной тени, нет сомнений, отец наводит на него такой ужас, что из него дерьмо сыплется”.
— Он просто красавец, — заметил Джонни, протягивая руку, чтобы погладить шею Люцифера. — Вы собираетесь участвовать в скачках?
— Может быть. — Шон спешился. — А вы интересуетесь скачками?
— О да, — живо откликнулся Джонни. — Моя мама говорила мне, что Килдэр — это центр Ирландии в том, что касается скачек. Я бы отдал все на свете, чтобы увидеть Каре. Он остался все таким же, как в те времена, когда она жила здесь?
Шон кивнул:
— Да, это поле с великолепной густой травой,
— Джонни отлично управляется с лошадьми, — с гордостью заметила Эмерелд.
Раскрываясь навстречу обаянию Шона, Джонни поделился с ним:
— Мне нравится объезжать их, но у моего отца совершенно другие взгляды. Он отправляет меня в Адмиралтейство, несмотря на то что море пугает меня и я ужасно страдаю от морской болезни.
— Это очень плохо, а я-то собирался попозже пригласить вас взглянуть на мою новую шхуну. — Шон посмотрел на Эмерелд, молча приглашая ее на свой корабль.
— Спасибо, но я лучше останусь здесь с лошадьми, если вы не возражаете, — ответил Джонни.
— Будьте моим гостем. Вам как-нибудь надо приехать в Грейстоунс без отца, и мы отправимся на Каре и посмотрим скачки.
— Господи, как бы мне этого хотелось! — Джон порывисто потряс руку Шона. У него было не слишком много друзей среди сверстников, и ему с трудом верилось, что О'Тул, капитан собственного судна, обращается с ним, как с равным.
— Мне следует вернуться на праздник, — проговорил Шон, прося извинить его.
Когда он ушел, Джонни сказал сестре:
— Это великолепное место, тебе нравится здесь?
Эмерелд наморщила носик:
— Нравилось, пока ты не помешал нам.
— Тебе не следовало оставаться с ним наедине.
— Ты не дал нам возможности побыть одним!
— Мне очень жаль, — смягчился брат. — Пойди разыщи его, тебе не нужно оставаться здесь со мной.
Эмерелд проходила мимо каменной балюстрады, когда юбки Кэтлин О'Тул грациозно прошуршали вниз по ступеням террасы.
— Так вот ты где, я повсюду тебя искала, дорогая. — Она взяла крошечную ладонь Эмерелд в свои. — Пойдем-ка со мной, чтобы мы могли поболтать наедине.
Она провела девушку в величественную гостиную. Кэтлин усадила ее на диванчик с подушками в нише окна, выходящего на обнесенный стеной сад, и подала ей бокал вина.
— Я Кэтлин О'Тул. А теперь расскажи мне, как поживает моя дорогая кузина Эмбер.
Эмерелд поняла, что сидящая перед ней леди — мать Шона и старшая кузина ее собственной матери. Очень осторожно она сделала глоток вина, потом еще один. Слова полились торопливым потоком:
— Моя мама живет хорошо, но ей так хочется навестить родной дом. Мой отец никогда не разрешит ей… Я думаю, он боится, что она никогда больше к нему не вернется.
У Кэтлин перевернулось сердце при этом непосредственном признании Эмерелд.
— Что же, твоя мама — красивая молодая женщина, и мы не можем винить твоего отца, что он такой собственник.
— Она ужасно скучает по семье Фитцжеральд. Я пыталась подружиться с кузинами, но из-за того, что я из Англии, они считают меня врагом.
Кэтлин взглянула на утонченное создание, похожее на эльфа, одетое в тонкий бархат, и с легкостью догадалась, почему девицы Фитцжеральд повели себя как ревнивые кошки.