Идеалы мисс Райт. Дилогия

Зимняя Кристина

Более того – не было и полиции. Ни терпеливого опытного детектива Трулли, ни назойливого констебля Доунса. Будто и не случилось никакого убийства. Будто Далинда Кайс нагрянула в морг с экскурсией, а не лежала c дырой в груди на столе, прикрытая простыней.

Была уже полночь, когда наконец-то объявили финал трудового дня и разрешили всем отправиться по домам. Правда, для некоторых недальновидных мисс этот банальный процесс представлял собой определенную сложность. На съемки меня привезла специально отправленная Рупертом машина, но об обратной доставке любимой «пастушки» режиссер не позаботился. Попросить папу заехать за мной я не

догадалась – после слишком короткого сна я вообще плоховато соображала. Лишенная даже своего верного двухколесного друга, я могла рассчитывать только на то, что кто-то из команды не поленится сделать крюк в сторону «Сизой вишни». Тот факт, что среди киношников скрывается убийца, привносил в выбор попутчиков особую пикантность, но шагать пешком в компании луны, комаров и зловещих теней было еще более рискованным занятием. Даже в нашем провинциальном захолустье подобные прогулки граничили с самоубийственным идиотизмом.

Пока я топталась на подступах к выделенной для съемок территории, озиралась в поисках помощников оператора, которых хотя бы немного знала, и печально размышляла, не привести ли в исполнение свой вчерашний план с ночевкой где-нибудь среди реквизита, решение проблемы подкралось ко мне само.

– Мисс Райт! – Раздавшийся вдруг за спиной оклик едва не превратил меня в заику. Обернувшись, я обнаружила знакомое лицо – шофера, который привозил Румиту Фрэйл. Я в ужасе принялась вертеть головой, высматривая это ходячее наказание. – Вы уже намереваетесь отправиться домой? – Вежливо продолжил мужчина. Я настороженно кивнула. – Тогда прошу! – Махнул он рукой в сторону стоявшего неподалеку автомобиля.

– А Руми где? – Пытаясь разглядеть темное нутро машины, спросила я.

– Полагаю, в «Жасминовом венке», мисс.

– А вы?

– А мне было поручено отвезти вас домой. Мистер Фрэйл очень обеспокоен вашей безопасностью в связи со вчерашним печальным событием и распорядился, чтобы я возил вас на съемки и со съемок. – Отрапортовал шофер и снова жестом предложил пройти к автомобилю.

Капризничать я не стала. Неожиданная забота дяди Рихарда была очень приятна и более чем очень – своевременна. Благодаря проявленной покладистости дома оказалась очень быстро. Еще быстрее отделалась от расспросов семейства и отправилась спать.

Ночь выдалась тяжелая, беспокойная – то ли из-за собственных переживаний, то ли из-за зелья Руперта я то и дело просыпалась и таращилась в потолок, перебирая в голове события, гипотезы и планы на ближайшее будущее. Если точнее – то на те жалкие два дня, что оставались до обозначенного Алексом срока. Всего два, а у меня лишь бездна ничем не подкрепленных догадок, несколько основных версий, из которых я сама не могу выбрать единственно верную, и ни единого стоящего доказательства. Так может все зря? Может никакая я не звезда журналистики? Может стоит сразу признать поражение и записаться в кружок художественного вязания?

В перерывах между приступами самобичевания я проваливалась в липкий, вязкий словно переваренное повидло, противный, как молоко с пенками, и бессмысленный, как каракули малыша, сон, в котором бегала вокруг стопки из газет, пытаясь поймать сачком крылатый конверт с надписью «сенсация». Под утро я его все же поймала, чтобы обнаружить внутри карточку, лаконично сообщающую, что убийца – садовник.

На этой сцене я и проснулась, тиская в руке спрятанный под подушку блокнот. Стоит ли говорить, что новый день я встретила мертвенной

бледностью, залегшими под глазами тенями и мигренью?

Больше всего хотелось остаться в постели и забыть обо всем, но воображение, судя по всему, ничуть не устало – образ злорадно хохочущего соседа оно нарисовало мгновенно и с и правдоподобием достойным куда лучшего применения.

К сожалению трупоподобным отражением в зеркале неприятные сюрпризы не ограничились. Кое-как спустившись вниз, я обнаружила, что меня уже дожидается вчерашний шофер. И, как оказалось, вовсе не для того, чтобы отвезти на съемки. В руках мужчина держал конверт до боли похожий на тот, за которым я охотилась полночи. И уж лучше бы в нем пряталось такое же, как во сне, содержимое, ибо реальность превзошла самые кошмарные предположения.

Некоторым дано творить волшебство безо всякого магического дара. Всего несколькими строками Руперт Малиформ превратил два дня в ничто. В пустоту, в катастрофу. Этот злодей, маскировавшийся под безобидного режиссера, отменил съемки! Вернее, перенес их в столичную студию. Одним махом он лишил меня доступа к источникам информации. Подобного коварства я никак не ожидала.

Разумеется, я могла оседлать своего двухколесного друга и отправиться в «Жасминовый венок», в надежде застать там Феррана Великолепного, если он не укатил в Вэллар еще на рассвете. Или нагрянуть на съемочную площадку, где кто-то наверняка занимается разбором декораций и упаковкой оборудования. Но шансов действительно что-то разузнать практически не осталось.

Кое-как попрощавшись с шофером, я медленно сползла по стенке на пол и уткнулась лбом в колени. Хотелось плакать, но слез не было. А воображаемый Фрэйл-младший в моей голове хохотал все громче и все злораднее. Я подскочила, растерзала письмо на мелкие кусочки и схватила со столика конверт, намереваясь и из него соорудить горстку белых хлопьев. Плотная бумага так легко рваться не хотела, я заглянула внутрь и вытащила толстую, покрытую глянцем карточку.

«Леди Манола и Рихард Фрэйлы, а так же мистер Руперт Малиформ приглашают вас на бал-маскарад в честь окончания съемок» гласила золоченая надпись, выполненная в типографии. Ниже была от руки зачеркнута дата – начало следующего месяца – и указана новая. Сегодняшняя!

На вопль, который сам по себе вырвался из моего горла, сбежались все домочадцы. Папа даже прихватил пра-прадедушкин меч со стены кабинета, а Эльвира – самый большой половник. Объясняться я не стала, лишь сунула перепуганной маме приглашение и, приплясывая на ходу, понеслась на чердак – искать себе наряд на вечер.

Я знала, чувствовала, что этот бал станет решающим! Что именно на нем я добьюсь желаемого или окончательно поставлю крест на своей мечте. Впрочем, разве может быть это гадкое или?

Днем, в солнечном свете, проникающем через узкие окна, ориентироваться в залежах хлама было значительно проще, чем ночью, но едва ли быстрее. Я точно знала, что в одном из сундуков хранится то, что мне нужно. Но в каком? Пришлось открывать их один за другим и, осторожно вынимая наряды, добираться до самого дна. В другое время я бы с удовольствием полюбовалась старинной вышивкой и кружевами, погладила мягкий бархат, оценила переливы шелка, теперь же меня лишь пугала ветхость некоторых платьев. Что если и мой маскарадный костюм обзавелся дырой на боку, стойким запахом плесени и лохмотьями полуистлевших ниток?