Идеи эстетического воспитания. Антология в 2-х томах, том 2
Шрифт:
Павловск встретил нас знойным дыханием и запахом сероводорода. Этот курортный край славился своими термальными источниками и грязевыми ваннами. Аристократы строили здесь виллы среди скал, кактусовых зарослей или в эвкалиптовой роще, подальше от сырого климата центральной колонии и «большой земли».
Почва здесь была бесплодна, зато идеальна для отдыха: целебные воды, морской воздух и полное отсутствие назойливых крестьян. Именно поэтому этот уголок стал излюбленным местом отдыха для тех, кто мог позволить себе роскошь
К вечеру, после очередного прыжка через портал, мы наконец оказались в «Точке». В придорожной таверне заказали поздний обед, и тут же завязался спор.
— Так куда едем сначала? — Митя отхлебнул холодного кваса, наслаждаясь вкусом. — В академию отметиться или…
— Ко мне! — перебил я, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. — А завтра утром всех отвезу в академию.
Сергей хмыкнул, отодвигая тарелку с мясной нарезкой.
— Кирилл, ты всё ещё уверен в своём решении? С такими-то способностями. Может, не стоит бросать военную службу? Ты ведь прирождённый командир!
— Да сколько можно! — не выдержал уже Амат и грохнул кулаком по столу, заставив звякнуть посуду. — Он же сказал — домой! Роду нужен патриарх, а не ещё один офицеришка!
Сергей поднял руки в знак примирения.
— Ладно, ладно. Завтра разберёмся с академией, а сегодня погостим у Кирилла.
Ещё шесть часов, и мы въехали на территорию, которую я приобрёл в этом году в центральной колонии.
Справа, за массивным забором, располагалось моё алхимическое производство, здания лабораторий и складов. Осип по дороге с гордостью расписывал мне их, но сейчас туда не тянуло. Если сверну к цехам, меня тут же затянет в трясину отчётов, проблем и неотложных дел. А мне нужно другое: увидеть семью.
Поэтому мы направились в деревню.
Пустые дома, купленные вместе с землёй, теперь служили жильём для рабочих. Местные крестьяне перебрались в более плодородные колонии, а эти стены приняли новых хозяев: моих мастеров, алхимиков и слуг.
Самый большой дом теперь занимали мама и Тася. Это временное пристанище, пока я не стану полноправным патриархом рода и не разберусь с долгами отца.
Как только открою родовое хранилище в имперском банке, первым делом выкуплю обратно наши земли в этой колонии. Тогда и восстановлю родовую усадьбу, а семья наконец вернётся домой.
А пока… этот дом.
По словам Осипа, тут были скрипучие половицы и низкие потолки — не то, к чему привыкли мама с сестрой, но они не жаловались. Родные знали, что эту страницу мы скоро перевернём.
Грузовик замедлил ход, подкатывая к крыльцу. В окнах горел свет, а у самого входа на подъездной дороге стоял автомобиль.
— Это же моя машина?! — я не поверил глазам.
Она стояла здесь, будто ждала меня. Последний раз я видел авто на стоянке академии. Думал, что потерял навсегда.
— Как автомобиль оказался тут? — повернулся я к Осипу.
—
Водитель, услышав своё имя, обернулся.
— Не мог я её бросить, барин. Уж больно хороша!
Я рассмеялся. Вот это сюрприз!
Вышел из грузовика и, не дожидаясь пока друзья вылезут из кузова, направился к дому. Но не успел пройти и половины пути, как дверь распахнулась, и на пороге появилась Тася.
— Кирилл?! — её голос дрогнул.
Не успел сделать ещё пару шагов, как девушка уже летела навстречу, забыв про все дворянские манеры.
— Ты живой! — сестра врезалась в меня с размаху, чуть не сбив с ног.
Обнял её, чувствуя, как дрожат худенькие плечи.
— Конечно, живой, — пробормотал в ответ. — А куда я денусь?
Тут же в дверях появилась мама. Она стояла неподвижно, лишь пальцы сжимали край дверного косяка. Было непонятно, для чего женщина держится за него: потому что боится упасть или просто ждёт меня на пороге, как положено хозяйке дома.
— Мама… — я сделал один шаг вперёд.
Она не бросилась навстречу, не зарыдала. Просто медленно выдохнула.
— Я знала, что ты вернёшься, — тихо сказала женщина и слегка улыбнулась.
В глазах читалось столько облегчения, усталости и той боли, что не утихла с тех пор, как год назад отец не вернулся из экспедиции. Она стояла, чуть ссутулившись, будто под тяжестью невидимого груза, но в то же время с непоколебимой твёрдостью в осанке.
— Мама… — я сделал ещё шаг вперёд, и женщина наконец протянула руки, мягко коснувшись моих щёк, будто проверяя, не мираж ли перед ней.
— Ты похудел, — прошептала она. — И загорел.
— В горах солнце беспощадное, — попытался пошутить я, но голос дрогнул.
Заметив подошедших друзей, мама вдруг оживилась.
— Мои мальчики! — воскликнула она, забыв про все условности, и принялась обнимать каждого: и Амата, и Сергея, и Митю. — Спасибо, что привезли его домой.
— Это мы вас должны благодарить, Ирина Владимировна, — отойдя на шаг, поклонился Романов. — Если бы не ваш сын, мы бы не выбрались оттуда.
При этих словах мама ещё сильнее обняла не успевших ретироваться Амата и Сергея.
Я заметил, как Качалов резко отвернулся, быстро вытирая рукавом предательскую влагу в уголках глаз.
— Пыль, — буркнул он.
Мы вошли в дом, где на столе стояли три тарелки, хотя ели только двое: мама и Тася.
— Мама всегда просила накрывать на троих, — пояснила сестра, усаживаясь рядом. — Говорила, что так ты быстрее вернёшься.
Я осмотрел стол. Там были мои любимые блюда: томлёная в сметане телятина с хреном, румяные драники с хрустящей корочкой, салат из молодой свёклы с грецкими орехами… Аромат свежеиспечённого хлеба и пряностей заполнил комнату, и в горле вдруг стало тесно от нахлынувших воспоминаний.