Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Шрифт:
говорит, что по большей части аналитическая философия выродилась в
ссоры между профессорами философии, различающими “интуиции” —
по вопросам, “далеким от того, чтобы иметь практическое или духовное
значение”.
Желание непротиворечиво выразить интуитивные
представления вытесняет вопрос о полезности словаря, в котором они
выражаются. Это укрепляет убеждение, что философские проблемы
вечные и, следовательно, пригодны для изучения дисциплиной,
зависящей от социальных и культурных изменений... Когда философы
начинают гордиться автономией своей дисциплины, опасность
схоластики возобновляется» [Рорти, 1994].
Если и есть что-то новое, свежее за ее пределами, то
в глобализированной мировой философии оно (пока?) не известно.
Зато комментирование наблюдается в полной мере — как местных
национальных классиков и авторитетов («туземная философия»), так и
западных светил («провинциальная философия»)60.
Внешне утеря ведущей роли и маргинализация философии
проявляются в падении ее общественного престижа, в отсутствии
популярных, широко известных философов после Сартра и Поппера,
в том, что нынешние философские трактовки уступают в значимости и
известности в сравнении с экспертными и научными: экономическими,
политологическими, социологическими, историческими. В разных
обществах либо прямо поднимает голову религиозный
фундаментализм (вплоть до экстремизма и терроризма на религиозной
почве), либо ведется последовательная «ползучая» клерикализация,
проникновение церкви в школы, университеты, академии.
Конечно же, о маргинализации философии свидетельствует
постепенное сокращение, падение ее роли в университетском
образовании, стагнация философских факультетов, снижение
популярности и востребованности философского образования
в последние десятилетия (детальнее см. [Розов, 2002, разд. 7.1]).
«Что же случилось? Случилось то, что я называю поражением
философии, утратой ею судьбоносных целей и ценностей, сменой
приоритетов в теперешней “массовой культуре”» [Огурцов, 2013].
Философы встревожены и все чаще обсуждают будущее
философии. Однако обсуждение нередко ограничивается
60 Термины в кавычках являются очевидными аналогами «туземной науки» и
«провинциальной науки» [Соколов, Титаев, 2013а].
219
предположениями об исходе спора между аналитической и
континентальной традициями, между натурализмом и
трансцендентализмом, призывами к плюрализму в национальных
философских ассоциациях и
громкими заголовками о «будущем философии» скрываются обычные
внутрицеховые обсуждения узких вопросов (см. например [The future
for philosophy, 2006; Lachs, 2013; Stern, 2013]).
Главными причинами нынешней маргинализации философии
представляются утеря высоких амбиций, разрыв с науками 61 ,
отгораживание от общественных и глобальных проблем, чрезмерное
увлечение комментаторством и анализом всевозможных тонкостей и
нюансов высказываний, «дискурса».
В наступившую после 1960-х гг. эпоху направлений пост- и нео-
уже нет прежних смелых амбициозных проектов построения
универсальных онтологических систем, социальных
утопий, безупречного научного языка, попыток строгого развертывания
единой системы принципов и т. п. Наступило время разочарования и
скептицизма, что проявилось в постмодернистской критике науки и
всей традиции Просвещения, в повороте «от бытия к текстам», в
частности, в доминировании аналитизма в англоязычной философии,
который «отмежевывается» от прежних грандиозных амбиций.
В связи с продолжающимся процессом отделения наук от
философии, последняя утеряла «привилегированный доступ» к
сознанию, мышлению, языку, общению, культуре. Вместо того чтобы
честно это признать и находить новые ниши для своих исследований в
сложившейся ситуации и в союзе с науками, философы предпочитают
игнорировать современные научные достижения, что закономерно
ведет к застою и вытеснению из центра общественного внимания.
Широко распространилось комментаторство с известной идеей
«все важное в философии уже высказано до нас».
«В наши дни преобладающая парадигма философской деятельности —
не научное исследование, а скорее экзегезис — прояснение, или
толкование, священных текстов или, возможно, творческая
интерпретация великих произведений мировой литературы. Мы можем
назвать это “экзегетическим поворотом”» [Хинтикка, 2011].
Такой подход позволяет поддерживать традицию, рафинировать ее,
но препятствует крупным сдвигам, прорывам, переломам в мышлении,
которые знаменовали развитие философии в периоды ее славных
триумфов. В статье « Есть ли будущее у философии? » Сергей Кочеров
убедительно показывает этапы последовательного ухода философии от
грандиозных познавательных и ценностных проектов к анализу