Идентичность Лауры

Маркович Ольга Владимировна

— Да, в том числе потому, что я не последний человек на острове, я тут торчу с утра до вечера. Если что кому нужно, достаю. В этом второй мой по жизни талант.

— А первый в чем? — спросил я на автомате, конечно, доставив ему удовольствие тем, что повелся.

— Первый — в серфе, само собой, — ответил он и с любовью пригладил холеную бороду, в которой поблескивали капельки пота.

А потом резко встал и ушел. Вот чего я совсем не ожидал. Я думал, он будет меня всячески убеждать в своей незаменимости. Но нет.

Ходил «не последний человек на острове» по бару павлином. Со всеми общался и в мою сторону больше ни разу не взглянул. А я отметил, что к нему и правда постоянно подходили люди. То туристы. То местные подозрительного вида ланкийцы с быстрыми скользящими взглядами. В общем, я немного убедился, что он какой-то вес имеет. А тут у

меня и вопрос назрел. Я на их ikman совершенно не нашел никаких миксеров для смешивания кормов. Ни подержанных, ни новых. Новые-то стоят как «Феррари», новые я и не рассматривал. Было бы здорово найти бывший в употреблении. Так как без этой штуки раздачу кормов будет проблематично наладить. Тракторы John Deere на сайте имелись, а миксеры нет. Вот я и решил этого местного всезнайку спросить на предмет моего интереса. Помахал ему рукой издали. Он долго делал вид, что занят. Народу к нему еще, как назло, набежало. Какая-то светловолосая дебелая девица так и льнула. В общем, когда он соизволил ко мне обратиться, я уже так заждался, что выпалил ему свою просьбу на одном дыхании. Он кивнул, совершил пару звоночков и сказал, что завтра же свозит меня в одно место и покажет хорошенький John Deere с прицепом-мешалкой. Даже фотку мне показал. Надо было только иметь с собой предоплату в размере тысячи баксов. На другой день я явился к бару с деньгами. Он сказал, что сегодня никак не может. Но деньги взял. Так как мешалку мою, по его словам, еще местные фермеры хотели выкупить. Он постоянно созванивался с хозяином, включал громкую связь. Тот на ломаном английском обещался придержать для меня мой миксер. Я сдался. Сунул новому знакомцу две купюры по пятьсот. И потом до самого дня его смерти все пытался узнать, когда же мы поедем смотреть необходимый мне агрегат.

Джессика. Правша

Терпеть не могу полицейских с их вопросами. Всегда общаются так, будто перед ними преступник-рецидивист. А как же презумпция невиновности? Как же права человека? Мы недалеко ушли от времен, когда людям отрубали руки на рыночных площадях за воровство. Правда, теперь рубить что бы то ни было нет необходимости. Теперь достаточно разместить фотографию в прессе. Только ленивый не попросит сфоткаться, если ты знаменитость, пусть даже со знаком минус. Странно, что некоторым индивидам нравятся преступники и всякие аморальные истории. Этим и объясняется интерес стриминговых платформ к маньякам со всякого рода отклонениями. Народ хочет хлеба и зрелищ. И в этом плане мы тоже недалеко ушли. Чуть поснисходительнее стали, чем во времена гладиаторских боев. Теперь нам достаточно пульта в руке и сорокаминутной серии с расчлененкой. Я про это хорошо знаю не понаслышке. После случая с Лаурой. Потому нам и пришлось переехать.

В то утро, когда нашли Санджая, мы пришли с Гигом позавтракать на побережье. Тогда я еще не знала, что случилось, но, подходя к пляжу, заметила несвойственное времени дня оживление. В баре за стойкой торчал Рамзи и глядел на меня с таким бледным лицом, что еще больше походил на европейца. Я улыбнулась, но среагировал он странно. Легонько мотнул головой. А потом еще и еще раз. Я не понимала, что он хочет сказать. А когда поняла, ко мне уже направлялось двое полицейских в коричневой новенькой форме. Та была украшена металлическими побрякушками и нашивками, словно принадлежала не служителям закона, а бойскаутам. Пожалуй, если переодеть полицейских в шорты карго и гольфики, от наших последователей системы внешкольного воспитания не отличишь. Выглядели стражи порядка растерянными, хотя и строгими. То есть вид у них был такой, будто я жестокий убийца, но при этом им неловко мне об этом сообщать. Ведь я туристка, да еще и белая. В Штатах привилегии по цвету кожи качнуло маятником в темную сторону. А тут все еще процветает колониальное преклонение перед светлым оттенком кожи. Поэтому было неясно, чего они от меня хотят больше: того, чтобы я во всем призналась, или чтобы оказалась невиновной. Непонятно, что в конечном счете доставит им больше хлопот. Вот я и решила, что буду просто отвечать на вопросы. Как есть. Ведь мне скрывать нечего.

Рамзи взялся переводить с сингальского, так как полицейские плохо знали английский. Мне было неловко, что муж сидит в стороне. Но его на допрос не пустили. Как оказалось, меня с Санджаем видела компания рыбаков за нашим занятием. Те возвращались с вечерней вылазки в бухту. Я пожала плечами, сказала полицейским, что не помню такого. Не помню рыбаков. А от истории с Санджаем не отнекивалась.

А смысл? Тут неловко стало уже Рамзи. Я поняла, что он пытается переводить разговор об этом как-то помягче. Но я махнула рукой. Сказала, чтоб не стеснялся. Тут ведь вещи похуже случайного секса стряслись. Полицейские морщили брови, и их лоснящиеся лбы так и просили о бумажном платочке. Проступившие капельки пота полностью завладели моим вниманием, это было похоже на застрявшую у собеседника зелень в зубах. Когда уже не можешь различать смысл того, что он вещает, а только и думаешь об этой зелени. Думаешь, сказать или нет: «У вас зеленушка в зубах. Вот тут, ага».

— Вы левша или правша? — спросил один из полицейских. Тот, что был постарше. Наверное, главный. Спросил сам, не дожидаясь перевода Рамзи.

— Правша, — ответила я.

Они перемигнулись, попросили мои контакты, и на этом допрос закончился.

Испуганный Гиг кинулся ко мне. Я обняла его. Не было сил ничего объяснять. Он понял и обратился к Рамзи:

— Чего они хотели? Почему допрашивали Джесс?

— Сегодня утром на берегу нашли труп местного серфера, Санджая Ароры. Его видели с Джессикой, — пояснил Рамзи смущенно. Он не знал, что у нас с Гигом довольно легкое отношение к изменам.

— Понимаю, — кивнул Гиг, и Рамзи немного расслабился. Вроде и вырос этот парень в Европе, а традиционализм у него от местных.

Что меня удивило, так это то, что Гиг совершенно спокойно отреагировал на новость об убийстве.

— Как его убили? — спросил Гиг. — Что стало причиной смерти?

— Сильный удар по голове — череп его раскололся, как кокос.

— Да ты посмотри на Джесс! — взвился Гиг. — Посмотри на ее ручки-веревочки, что она ими расколоть может? Даже грецкий орех не поддастся.

Рамзи с недоверием глянул на меня. Я тогда только заметила, что глаза у него голубые. Большая редкость для ланкийцев, но такое встречается.

Глава 3

Рамзи. Ангар

Ангар мы нашли быстро. Коммерческих помещений на Ланке больше, чем нуждающихся в них людей. А вне туристической зоны цена у таких мест ничтожно мала.

Джесс пришла ко мне на подъеме. Уселась за стойку бара с выпученными глазами, похожая на цейлонского лори. Ветер завывал, разнося по берегу брошенные туристами пакеты. Те вращались в легких клубах песка, пока не оказывались в океане. Было тоскливо смотреть на это, и в то же время картина мерного кружения меня успокаивала. Мусор — отдельная ланкийская боль, но как будто неискоренимая. Я молчал и думал о своем, машинально выполняя заказ. Джесс елозила на стуле, рассчитывая на привычное внимание. Не дождавшись его, она заговорила:

— Рамзи, милый, мне нужна мастерская. — Сказала и смотрит широко раскрытыми глазами все того же испуганного зверька. Привычная бравада ее куда-то делась. Не знаю уж, специально она переключала режимы с рокового на наивный или это происходило непроизвольно. Я был занят, поэтому не среагировал. Кивнул и продолжил переделывать коктейль одной дотошной мамашке.

Но Джесс не унималась:

— Я же художница. Ты знаешь? Знаешь об этом?

— Откуда я могу знать? — ответил я без энтузиазма. Та дамочка с коктейлем сильно проехалась по моим нервам, и я еще не отошел. Не переключился на дружелюбие. Да и вообще, последнее время я был сам не свой, по понятным причинам.

— Не мог. И правда, не мог знать, — кивнула она без обиды. — Ну так вот, я тебе рассказываю. Мы уже немного тут обосновались, и мне теперь нужна собственная мастерская.

— Так вы тут хотите задержаться? — спросил я, осознав, что Джесс строит долговременные планы. До этого момента я воспринимал их компанию туристами на отдыхе. Это было понятно по способу тратить деньги. Тут на Ланке есть немало людей, приехавших на ПМЖ, так вот они ведут себя чуть-чуть иначе. Да, они все равно посещают супермаркеты чаще, чем местные лавочки, и закупают по пять-десять пакетов за раз, словно пополняя запас бомбоубежища. Но в остальном начинают интересоваться местными ценами, торговаться с тукерами и пытаться получать от Ланки ее блага на правах местных жителей. Для нас это выглядит смешно, потому как местными им никогда не стать. Хоть двадцать лет проживи. Слишком сильны различия. Мне как человеку, хорошо знающему европейскую культуру, это понятно. И вот Джесс просит найти ей долговременную аренду. Я тут же забыл про коктейль и недовольную мадам, как только понял, что Джесс хочет остаться. Что все не зря. Настроение поднялось на вершину горы Пидуруталагала.