Идеология меча. Предистория рыцарства
Шрифт:
Настоящий парадокс: во имя идеала мира церковь, мирный институт, поднимает против воинов массы невооруженного народа под предводительством духовенства.
Еще больший парадокс в сфере истории идеологий: во имя идеологии, которая позже станет рыцарской, inermes призываются церковью сражаться против principes и их militia.
Защищаемые – против будущих защитников!
III. «Мир» в южных регионах
Историки в целом согласны, что движение за «мир» зародилось в Аквитании, принимая свидетельство Рауля Глабера, описывающего его распространение через Арльскую провинцию, потом через Лионне и Бургундию и, наконец, в самые отдаленные части Франции [493] . Повсюду мы встречаем условия одинакового типа, но с лексическими нюансами или с разными формулировками, из которых порой можно почерпнуть полезные для нас сведения. Изучение каждого региона слишком удалило бы нас от нашего сюжета [494] . Мы удовлетворимся тем, что отметим самые важные элементы по мере их появления.
493
Типе ergo pnmitus cepere in Aquitame partibus ab eptscopis et abbatibus < > Dehinc per Arelatensem provinttam, ac Lugdunensem sicque per universam Burgundiam usque in ultimas Francie partes per unwersos episcopatus indictum est < > (Таким
494
Cm Hoffmann H Op at Для Каталонии Bonnassie P Op at,p 656–662, для Нарбонне MagnouNorher E Op at, p 308–312, для Прованса Poly J P Op at,p 194 ss
В 994 г. собор, созванный в ЛеПюи епископом Ги, почти дословно повторяет статьи канонов собора в Шарру. Здесь, как и там, вопрос стоит, прежде всего, о защите церковников и церковного имущества. Текст решений собора в ЛеПюи особо оговаривает запрет клирикам носить оружие, а пресвитерам – брать деньги за крещение. Из него следует, что никто не имеет права напасть на клирика, или монаха, или их безоружных спутников; с другой стороны, ни один мирянин не смеет касаться гробниц или даров, находящихся в ведении церкви, а равно похищать ради выкупа крестьянина или крестьянку. [495]
495
<> Clerici non portent saecularia arma, monachis injunam nullus homo ahquam nonfaciat, neque his qui cum eo perrexennt, qui arma non portavennt < > villanum aut villanam proptei ledemptionem < > Interdicimus etiam, ut nullus laicorum se intromittat de sepultuns ecclesiae vel offer – endis < > (< > Клирики не должны носить мирского оружия, никто не вправе посягну ть на монахов, а равно на тех, кто их сопровождает, когда при них не г оружия < > (похищать) крестьянина или крестьянку ради выкупа < > Запрещаем комулибо касаться гробниц в церквах, а равно святых даров < >) Mansi, 19, col 272 Этот собор датируется 994 или 995 годом См Hoffmann Н Ор at,р 41, Callahan D F Op at,р 32 ss
Все эти предписания, в конечном счете, направлены на разделение функций: пусть клирики не носят оружия и не превращают свою сакральную деятельность в предмет торговли. Пусть крестьяне и negotiatores тоже спокойно делают свое дело, не опасаясь вымогательств и грабежей. А миряне пусть не вмешиваются в дела церкви и не захватывают ни ее земель, ни ее должностей, ни ее людей ради собственной выгоды. Похоже, что собор в ЛеПюи хотел, чтобы люди каждой профессиональной категории свободно выполняли свои функции, не вмешиваясь в дела другой категории. Так, запрещается похищение крестьянина или крестьянки ради получения выкупа, но ничего не говорится о подобных действиях в отношении вооруженных мирян.
Отметим, наконец, что нигде в тексте не упоминается защита бедных, вдов, сирот; возможно, именно из-за непрофессионального характера этих категорий? Можно отметить и отсутствие слова miles, а ведь он тогда в эти категории входил. Те, кто берет на службу, кто принимает решения, перечислены в начале текста: это присутствующие на соборе особы – episcopi, principes, nobiles.
В то же время в Ансе, в Маконне, состоялось собрание двух архиепископов и девяти епископов. Их беспокоил упадок власти в этом регионе, упадок, из-за которого страдали церковные земли, в частности, земли аббатства Клюни. Они постановили, что впредь никто не вправе строить замки или другие укрепления [496] . Пусть ни один светский «чин» или военачальник не позволяют себе заниматься кражами, уводя в свои крепости как добычу быков, коров, свиней или даже лошадей и других животных. Мысль не нова, но лексикон заслуживает нашего внимания. Действительно, похоже, что здесь, как и в Лиможе, постановления метят в principes militiae, а не в самих milites. Тех principes, которые, судя по тексту, строят замки и крепости и уводят туда добычу. То есть выделенные нами выражения означают, как нам кажется, магнатов, светских сановников и князей. Силой своего оружия они скорее устраивают в Маконне беспорядок, чем наводят порядок [497] . Мы считаем, что упор здесь делается не столько на чин, «сан» или положение в светской или военной иерархии, сколько на военный аспект деятельности мирских высокопоставленных лиц, магнатов или «сановников». Текст критикует дурное употребление князьями их военной силы, вовсе не восхваляя при этом militia.
496
Ut nullus judex publicus, aut exaccionanus, comes quoque, vel quilibet exercitus proprius aut conductitius, castrum facere, aut aliquam firmitatem < > aedificare < > audeat (Пусть ни государственный судья, ни сборщик податей, ни граф и никто другой, ни своей властью, ни выполняя приказ, не осмелится возвести замок или какое-то другое укрепление) Mansi, 19, col 100 Тот же текст Bernard A et Bruel A Recueil des chartes de I'abbaye de Cluny, charte 2255 Paris, 1884, t III, p 387
497
41 Statuerunt etiam in eodem sancto concilio, ut nulla saeculans dignitas, seu militans sublimitas, aut homines juxta cluntacum commanentes < > in eumdem castrum vel in burgum ejusdem loci praedam auferre < > (На том же святом соборе постановили пусть ни один светский сановник, ни военачальник, ни люди, живущие близ Клюни < > не уводят добычу в оный замок или крепость < >) Ibid
В 1016 г. в той же Бургундии участники собора, состоявшегося в Верден-сюр-Дубс, очень подробно уточнили, что впредь будет запрещено и в каких пределах [498] . Здесь мы снова встречаем важную тему установления «мира», который участники обязуются соблюдать. Это подразумевает:
– защиту церкви и ее имущества: запрещение вторгаться в церковь, кроме как в целях преследования нарушителя мира и при условии не уносить при этом из церкви других вещей, кроме снаряжения злоумышленника (снаряжение называется словом guarnimentum).Запрещение нападать на безоружного клирика или монаха;
498
Датировка 1016 годом принята подавляющим большинством историков вслед за издателями текста Hefele Ch. et Leclerq H Histoire des Conales Paris, 1911, t IV, 2, p 1409 См также Duby G Les trois ordres Op at,p 171, Bonnaud-Delamare R Les institutions de paix dans la province ecclesiastique de Reims au XIе siecle //Bulletin philologique et
histonque,1955–1956, p 148, etc Напротив, Г Э Д Каудри Coudrey Н Е J Op at, Past and Present,1970, p 42, помещает этот собор между 1019 и 1021 годами, а Э. И. Стрюббе Strubbe E. I. La Paix de Dieu dans le nord de la France // La Paix Recueil de la soc Jean Bodin,t 14 Bruxelles, 1962, p 493,
– защита крестьян, их скота и их добра, скота и добра слуг (servientes) и торговцев (inercatores): участники обязуются не угонять скот, не обирать виллана, вилланки, купцов, не забирать ни их лошадей, ни их мулов, не обрезать виноградных лоз, не разрушать мельниц и не уносить находящийся в них урожай;
– защита безоружных всадников во время Пасхи – некое перемирие, к которому мы вернемся позже. [499]
Что бросается в глаза в тексте этого «мира», так это абсолютно негативный характер предписаний [500] , а особенно – множество мер предосторожности, принятых, чтобы не слишком стеснять воинов в их действиях. Большинство перечисленных запретов снабжено оговорками, ограничивающими их действие. Так, защита монахов и клириков распространяется лишь на тех, кто не носит оружия, а также на их безоружных спутников. Но при условии, что они не совершают никакого установленного преступления – в противном случае дающий клятву вправе вершить свой суд, однако в предписанных законом пределах [501] . Точно так же запрет отбирать скот снабжен оговоркой, относящейся к нападению соколов на домашнюю птицу – гуся, петуха, курицу. Дающий клятву обязуется оплатить их стоимость. Что касается коней, кобыл, мулов и их самок, то запрет на их угон распространяется лишь на неподкованных либо находящихся на пастбище животных. Благодаря этим уточнениям главные развлечения nobiles того времени, соколиная охота и частная война, не терпят никакого ущерба [502] . Еще лучше это видно по клятве не сжигать и не разрушать дом, кроме как если там находится вооруженный всадник из твоих врагов или вор. [503]
499
О «Божьем перемирии» см далее, с 240
500
Однако отмегим разрешение вторгаться в церкви в погоне за нарушителями мира, что предполагает, во всяком случае, возможность нападать на них
501
Et si culpa eorum praesentiahs fuerit, non plus inde prendam nisi caput forfach de lege, si convenit (Если обнаружится, что они виноваты, я схвачу их не ранее, чем выяснится по закону состав преступления) Собор в ВерденсюрДубс, по Hefele et Leclercq Histoire des Conciles Op at, t IV, 2, p 1409 Эта фраза подразумевает, что дающий клятву имеет судебные права на какойто территории
502
Praedam non faciam < > de auca, de gallo et gallina, nisi pio accipiti ibus et si propter eos accepero, emam dlam duos denanos, de equa difefata et pullo ejus indomito (He буду забирать < > ни гуся, ни петуха, ни курицы, если только их не поймает сокол, а в таком случае заплачу за них по два денария, не возьму кобылицы неподкованной и жеребенка ее необъезженного) Ibid
503
Mansiones non incendam, пес destruam, nisi inimicum meum caballanum cum armis intub invenero (He разрушу и не сожгу дом, если только не обнаружу в нем вооруженного всадника – моего врага) Ibid
Таким образом, война не осуждается, но ее, очевидно, пытаются ограничить, оставив лишь определенным людям и на определенное время и оградив остальных неким подобием табу. Война становится занятием специалистов, которым дозволено вести свои военные действия, но только между собой и по определенным правилам. Так, мы видели, что можно разрушить дом, где укрылся вооруженный вражеский caballarius, но запрещено нападать на caballarius'а, когда он идет за плугом, то есть занимается самым мирным из всех видов деятельности – обработкой своих земель. [504]
504
Caballanum ad carrucam non assaliam, neque occidam < >(He нападу на всадника за плугом и не убью его < >) Ibid Отметим, что во всем этом тексте слова miles как будто намеренно избегали, заменяя его словом caballarius,часто синонимичным ему. Предписания такого рода достаточно ясно свидетельствуют о сравнительно невысоком положении этих «рыцарей».
Значит ли это, что теперь можно атаковать лишь другого вооруженного всадника, готового к бою? Не совсем, потому что тот же текст уточняет: «A capite jejunii usque clausum Pascha, caballarium non portantem arma saecularia non assaliam, nec substantiam quam secum duxerit per exfortium tollam (С начала поста вплоть до Пасхи не посягну на всадника, не носящего мирского оружия, и не заберу имущества, каковое будет при нем) [505] ».
К тому же текст, имеющий пробелы, кончается новой оговоркой, касающейся верховой службы у короля, графа или епископа. [506]
505
Ibid,p 1409 Все эти обещания даются на шесть лет, и их можно возобновлять Таким образом, речь явно идет о личных и временных обязательствах
506
< > Et Comitum, excepta cavalcata militum (< >И графов, кроме как в конном походе) Ibid
Набор обязательств, принятых собором, оставляет впечатление взаимных уступок. Участники этого собора, по крайней мере, давшие клятву, графы, сеньоры, caballarii, обязуются кодифицировать каждую свою военную операцию, направлять насильственные действия лишь против определенных людей – против тех, кто, как и они сами, обычно носит arma militaria, на каком бы уровне они ни находились.
Этика здесь чисто негативная, как мы видели, и не включает ни одного из видов защиты, которые позже будут возложены на рыцарей. Здесь ставится задача только избежать худшего, заставив тех, кто обладает какой-то вооруженной силой, дать клятву воздержаться от ее применения против тех, кто ею не обладает. Но тем самым собор способствовал выделению тех, кто обладает этой военной силой. Все более и более внутри сословия laici некая пропасть – пропасть вооруженной силы – начинала разделять тех, кто мог ею пользоваться (milites),от тех, кто мог быть лишь ее жертвой и кого следовало защищать: negociatores, упомянутых здесь еще раз, и особенно крестьян, названных villani.