Идет розыск [Полный вариант]
Шрифт:
Но Эдик не прореагировал на его намек, мысли его были уже далеко от этой темы.
Впрочем, и Виталия беспокоили сейчас совсем другие проблемы.
Возвратившись к себе в комнату, он вытащил из ящика стола план Москвы и разложил его перед собой.
– Так, так… Давай сначала определимся, – пробормотал он.
И для начала отыскал на плане место, где находился злополучный завод по производству лимонной кислоты.
– Они свернули направо… – продолжал бормотать Виталий, водя карандашом по карте. – В центр им дороги нет… Выходит, тут
Он обвел кружком найденное место.
В этот момент в комнату заглянул Валя Денисов.
– Валь! – окликнул его Лосев. – Помощь требуется.
– Лететь надо, – быстро проговорил Денисов. – Где Игорь?
– Не знаю.
– А, черт! Я тебе Петра пришлю. Он вернулся.
– Давай.
Через минуту в комнате появился Шухмин, и в ней сразу стало как будто теснее.
– Уф!.. – отдуваясь, Петр тяжело опустился на стул и с любопытством посмотрел на план города. – Ты чего это ищешь? Кружки какие-то рисуешь.
– Вот слушай, – сказал Лосев. – Возьмешь сейчас машину и объедешь все эти колонки…
Виталий торопливо объяснил задачу.
– …Вдруг какой-нибудь хвостик ухватишь, – заключил он. – Какую-нибудь зацепочку. Ничего пока поиск не дает.
– М-да… – скептически промычал Петр. – Ну, попробую.
– Ты только свое обаяние в ход пусти, – улыбнулся Виталий. – Там, ведь, женщины. Всё сразу вспомнят.
– Ладно тебе, – устало махнул рукой Шухмин. – На сегодня оно у меня уже кончилось. Голова аж гудит. И ноги. С семи утра все-таки.
– Давай, Петя, давай. Ты же сам понимаешь…
– Да понимаю.
Петр с усилием поднялся со стула.
Через полчаса он был уже на первой колонке.
Немолодая, грубоватая блондинка осталась безучастна к Петиной обворожительной улыбке и раздраженным тоном сказала:
– Как это я могу всех помнить? Странные люди, ейбогу. Я на талоны смотрю. А тут этих шоферюг за день тыща мелькнет. Да еще каждый второй скандал устраивает, то, видите ли, недолила, то медленно его обслуживают. Нервов на этой работе не хватает. А уж кто третьего дня был… Да я их к вечеру всех из головы вытряхиваю. Провались они…
– Так-то оно так, но третьего дня вечером… Простите, не знаю ваше имя и отчество.
– Анна Макаровна.
– Так вот, Анна Макаровна, – морщась от неутихающей головной боли, сказал Шухмин, – третьего дня вечером у вас, возможно, были не простые шоферы, были преступники, убийцы.
– Ну, да! – оживилась заправщица и взволнованно поправила прическу. – А какие же они из себя?
– Один высокий, худощавый, в сером импортном пальто, в шляпе. Но подходил к вам скорее всего другой, в черной телогрейке, в кепке, лицо круглое, толстые губы, толстый нос, бородавка около носа.
– Ой, были! – всплеснула руками Анна Макаровна. – Ей-богу, были! «Москвич» – фургон у них, да?
– Нет,
– Нет, «Москвич», я вам говорю, – безапелляционно заявила Анна Макаровна. – Они, они, точно. А кого же они убили-то?
– Наезд, – скучным голосом ответил Петр и поспешил распрощаться.
На второй колонке пожилая заправщица никого не могла вспомнить, как ни старалась.
– Склероз, – пожаловалась она. – Чего уж только не принимаю. Вот, говорят, еще йод помогает, не слышали? И еще… вот тоже забыла. А моя приятельница говорит, надо…
Избавиться от словоохотливой женщины, которая вдруг прониклась к Петру необычайным доверием, оказалось совсем не просто, тем более что на колонке в этот момент не было ни одной машины.
На третьей колонке Шухмин, как он потом выразился, докладывая Лосеву, по крайней мере «отогрелся душой», такая попалась милая девушка, которая, однако, кроме сочувствия и явной симпатии, ничем его не порадовала.
Зато на четвертой колонке, до которой, по словам Петра, он «еле дополз», его ждал сюрприз.
– Помню их, – неприязненно сказала женщина-заправщица. – Водитель чуть тут драку не устроил.
Без очереди лез и шланг у человека вырывал. Спешил, видите ли, опаздывал. Прямо убить готов был за этот шланг. Уж тот, второй, вылез, его успокоил. А то милицию хотела вызывать.
– Куда же это он спешил, случайно не сказал?
– Обратно. Машина-то крымская. «Мне, – говорит, – всю ночь по трассе пилить, а вам водку жрать».
Врал, конечно.
– Почему, думаете?
– А второй-то ему говорит: «Ладно, Семен, успеем».
– Семен?
– Вроде, Семен… Может, и ошибаюсь.
– А он ему что в ответ?
– Да ничего. Бросил шланг и отошел. Остывать.
– И ничего не сказал?
– Вроде, нет.
– А когда очередь подошла? Вы уж, пожалуйста, Серафима Ивановна, каждое словечко постарайтесь вспомнить, – взмолился Петр. – Тут, ведь, любая мелочь важна, каждое слово. Сами понимаете, кого ловим.
Женщина сочувственно вздохнула.
– Как не понимать. Когда, значит, очередь-то подошла, тот, зверюга-то, талоны второму отдал, который в шляпе был, и говорит, слышу: «Не пойду я к ней, сам давай». Видно все же испугался. А тот, второй, пересчитывать талоны начал. Ну, а этот озлился опять, говорит: «Я тебя обманывать что ли буду! Восемьдесят там!». И точно, на восемьдесят литров было.
– А не назвал он его как-нибудь? Тот-то, небось, грубости ему не спустил.
– Вроде… Да нет, не помню. Но как-то он ему потом ответил. Мирно уже.
– А как, все-таки?
– Ну, вроде, «ладно, Димок».
– Димок?
– Ага, вроде, Димок. Аккуратненький он такой.
– Ну, спасибо вам, Серафима Ивановна, – весело попрощался Шухмин. – И дочке Наде привет от уголовного розыска. А вам от меня букет будет.
– Да ладно, – сконфуженно махнула та в ответ. – Без вас я бы в жизни всего этого не вспомнила. Очень уж вы дотошный. Даже про дочку вам рассказала.