Иди на зов любви
Шрифт:
— Мне кажется, я слышала крики? — подчеркнуто небрежно поинтересовалась она. — На проводе миссис Каттинг. Ник, ты подойдешь?
— Да. — Он бросил короткий, ничего не выражавший взгляд на Энн и произнес: — Почему бы вам не покормить собак? Так вы тоже сможете выразить свою благодарность.
— Непременно. — Энн не хотелось, чтобы он догадался, как больно ранил ее своей саркастической репликой. — Сейчас я…
— Вообще-то я уже приготовила им еду, — перебив ее, Велма послала Нику одну из своих обворожительных улыбок. — Все готово. Я только ждала возвращения их с прогулки.
—
— Я здесь слежу за его собаками, понятно?
Энн в первое мгновение не поняла, что слова, более похожие на предупредительное шипение змеи, обращены к ней.
— Что?
— Я о собаках. — Теперь изумрудно-зеленые глаза Велмы открыто излучали смертельную ненависть. — Я, и только я, смотрю за порядком в доме, потому что Ник слишком занят. И нам обоим не нужны посторонние, бесцеремонно вторгающиеся в нашу жизнь и ломающие ее привычный ход. Вы поняли?
— Велма, но ведь он попросил именно меня, — возразила Энн, пораженная неожиданной атакой секретарши. — И уверяю вас, меньше всего мне хотелось бы нарушать здесь «привычный ход» жизни. Мне просто показалось, что Ник не хотел вас затруднять. Вы и без того…
— Это моя работа. — Взгляд зеленых глаз не потеплел ни на йоту. — Моя! — добавила она агрессивно. — И здесь клиника, а не дом туриста!
— А теперь выслушайте меня, Велма. Это была идея Ника — пригласить меня сюда, а не моя. Если не верите, спросите у него. — Ей не хотелось объявлять войну, но всему есть предел. — И с учетом того, что я большую часть дня провожу вне дома, трудно предположить, что я сильно вмешиваюсь в вашу повседневную жизнь. — Она гордо выпрямилась.
Велма с минуту испепеляла взглядом соперницу, а потом, так ничего и не ответив, повернулась к ней спиной, позвала собак и удалилась с ними в кухню, с силой хлопнув дверью.
Поглядев немного на закрывшуюся дверь, Энн стала медленно подниматься по лестнице. Все ясно: у Велмы есть на Ника Хартли определенные виды. По крайней мере, поведение секретарши безошибочно на это указывало… Но все ли Энн знала об их отношениях?
В коридоре она увидела Морин в белом халате.
— Привет! — Сестра Ника, видимо, вернулась совсем недавно и еще не успела переодеться. — Хотите кофе?
— Да, очень. — Никогда еще Энн так не нуждалась в хорошей дозе кофеина.
Когда они сели за стол в комнате Морин, та с улыбкой спросила:
— Вы еще не слыхали хорошие новости? — Она налила две чашки и протянула одну Энн. — О Джеке, новом ассистенте? Он сможет начать завтра же — раньше, чем ожидалось, — и теперь, слава богу, у Ника будет побольше свободного времени. Сейчас у него такая обширная практика, что одному человеку просто не справиться. А Джек к тому же местный, всех знает. — Она улыбнулась Энн. — Знаете, он вам понравится. Джек всегда был изрядным шутником, да и теперь, окончив колледж, думаю, мало изменился… Даже Велма в свое время положила на него глаз, но потом… — Сестра Ника осеклась на полуслове и покрылась легким румянцем.
— И что — потом? — тихо спросила Энн, пытаясь сдержать нетерпение, рвущееся наружу.
— Ой, вы знаете, я не должна была рассказывать…
Нет, она не была пристрастной, подумала Энн, когда Морин отправилась принять душ, а она спустилась в кухню и начала готовить ужин. Интересно, а как Ник относился к этой ослепительной блондинке, спрашивал себя Энн, чувствуя, что сердце ее останавливается. Впрочем, он же принял ее на работу — разве этого недостаточно?
Ужин превратился в пытку, несмотря на самоотверженные попытки Морин оживить обстановку за столом. Ник был холоден и подчеркнуто вежлив, а Энн хотелось забиться куда-нибудь в темный угол. Наконец мрачный, отсутствующий вид брата привлек внимание Морин, и на лице ее появилось задумчивое выражение.
Энн мечтала прижаться к широкой груди Ника, объяснить, что он неверно понял ее слова, что она без ума от него, но не желает быть кораблем, плывущим в ночи навстречу своей гибели. Что она совсем не такая, как он подумал, — не искательница приключений, жаждущая лишь физических наслаждений… Но, одергивала она себя, может, это и к лучшему — то, что сейчас между ними воздвиглась стена.
После всего пережитого ею не было ничего неестественного в том, что Энн искала любви, а все ее чувства были обострены и готовы воспринять даже малейший намек на нее…
Это не любовь, пыталась убедить себя Энн, но тщетно. Чем больше она узнавала этого сильного, загорелого, уверенного в себе мужчину, тем сильнее теряла душевный покой.
И это началось в ту самую первую встречу… Почему он сразу же произвел на нее столь ошеломляющее впечатление, Энн и сама не могла объяснить. Интересно, если бы Ник Хартли оказался грубым, жестоким и циничным, испытывала ли бы она к нему те же чувства? Нет, вряд ли тогда ее сердце отозвалось бы на его присутствие рядом. Все это было странно и логически необъяснимо…
И почему это происходит именно с ней! Это нечестно… Глаза Энн наполнились слезами, а грудь словно сжало стальным обручем. Она была одна, совсем одна, а поиск матери, которую она даже не помнила, наверное, еще больше подорвал ее психику Но, даже зная это, Энн поражалась, как глубоко засела в ней навязчивая идея найти женщину, которая вряд ли захочет увидеть дочь — результат ошибки своей юности.
Она должна увидеть ту, что дала ей жизнь, услышать ее слова при встрече, узнать, какие эмоции эта встреча вызовет у них обоих — пусть даже болезненные и неприятные… Решение Энн было продиктовано не логикой или здравым смыслом, а каким-то примитивным и глубоким инстинктом. Ей нужна была какая-то основа, на которой можно было бы строить дальнейшую жизнь…