Иди сквозь огонь

Филимонов Евгений

Второй мужик всё-таки успел среагировать. Марик, мальчишка помладше Кирилла, нарвался на прямой удар и лежал теперь рядом с женщиной, такой же маленькой безмолвной грудой, ещё один из спасителей схлопотал по зубам и сплёвывал кровь, упав на колени.

– Ну что, шпана… – гундосый сплюнул в сторону Кирилла. Судьба товарища, которого так и месили в сторонке, этого выродка, похоже, не интересовала. – Что будем делать-то?

Он не успел получить ответ. С земли разжавшейся пружиной прянуло тело женщины. Она что-то кричала тонким пронзительным голосом, совсем

непонятное. Крик закончился визгом, а прыжок – ударом пальцами насильнику прямо в глаза. Он слепо отмахнулся рукой с бутылкой, попав вскользь ей по плечу. От удара женщину отбросило. Хрипло воя, она снова бросилась на насильника, но её оттёрли пацаны, облепившие мужика со всех сторон. Кто-то кинулся в ноги, кто-то толкнул… Пинали, как и первого, увлечённо и жёстко.

Кирилл подошёл к женщине, которая стояла, пошатываясь, в стороне и смотрела оцепенело на две туши, распростертые на земле. Они были живы, но вот за целость их рук, ног и некоторых других конечностей Кирилл не мог ручаться. Насильники получили то, что заслужили.

Он приблизился к ней. Стянул с себя свитер, порванный в горловине при падении, и протянул женщине. Она непонимающе посмотрела на протянутое, затем на Кирилла.

– Надень, – он смущённо отвёл глаза, почему-то упорно соскальзывающие на обнажённую грудь молодой женщины.

Да, теперь он уже мог разглядеть её лицо и фигуру. Высокие скулы, чёрные густые брови и, такие же чёрные, бездонные глаза – ей было лет двадцать пять. На шее болталось какое-то ожерелье, на котором Кирилл увидел несколько монет. И сопоставив платок на земле, понял.

– Рома? – у них в детдоме учился один цыганёнок. Он появился совсем недавно, но уже успел рассказать многое о жизни в кочующих таборах. Что из рассказанного соответствовало истине – Кирилл не знал.

Но запомнил кое-что.

– Роза. – женщина гордо вскинула голову, так и не взяв протянутый свитер. Стиснула руками края разорванного платья, сводя их вместе, потом резким движением перекинула волосы. Роскошная грива чёрных волос окутала её до пояса. Роза смотрела Кириллу в глаза, и он почувствовал, как у него в голове словно забегали мурашки. Мелкие-мелкие мурашки, они разбежались по всему телу, покалывая и щекоча. И – пропали. А Роза отвела взгляд и расслабилась. А потом снова посмотрела ему в глаза, но теперь её взгляд налился тяжестью и чернотой.

– Что решили с этими? – она зло кивнула на распростёртые тела.

– С ними? – Кирилл недоумённо оглянулся вслед кивку Розы. – А что с ними, они уже своё получили. Сейчас мы своё тоже возьмем, и свалим. – Пацаны шустро обыскивали одежду насильников, извлекая отовсюду всё, что могло иметь ценность.

– Кирилл, у этого гайка не снимается, – Марик, уже отошедший от полученного удара, показал Кириллу на руку гундосого. На среднем пальце у самого основания прикипел массивный перстень-печатка.

– Ломай, – буднично сказал Кирилл, и сухой треск ломаемого пальца вызвал глухой короткий стон.

Роза что-то пробормотала. Кирилл не разобрал, по-видимому, цыганка говорила на родном языке.

– Что не так? –

развёл он руками. – Что? Они заработали своё. А мы берём добычу, законно.

– А, да нет, я о своём. Вы молодцы. Они заслужили полученное. Но этого мало, кости срастутся, а ума не прибавится. Это – ваша добыча. А моя месть будет потом. – От девушки полыхнуло осязаемой тёмной волной, и Кирилл снова ощутил топот мурашек, шустро пробежавших по телу.

– Что, – он облизнул пересохшие губы, глядя в чёрные глаза и вспоминая рассказы цыганёнка. – Что ты хочешь с ними сделать? Убить?

– Убить? – Роза рассмеялась, но её смех в заброшенном парке прозвучал зловеще. – Не-е-ет, смерть – это легко, молодой волчонок. Смерть – это избавление, а не наказание. Они будут жить, но не будут иметь радости от этого. Такова моя месть. – Она горделиво вскинула голову.

Тем временем пацанята уже закончили тормошить тела. Судя по весёлым лицам, нашлось немало. Что ж, добыча с боя вдвойне приятна.

– Всё? – Кирилл обвёл товарищей взглядом, получил утвердительные кивки и вскинул руку. Ребята затихли, ожидая команду.

– Так, значит всё. Знатно. – Он улыбнулся и кивнул пацану, до сих пор сплёвывающему кровь с разбитых губ. – Зубы все целы? Нет? Чёрт… Всё ищем Тёмкин зуб. Если эти уроды заяву напишут, здесь потом менты всё перероют, сами знаете. Быстро, ищем зуб, мои маленькие зубные феи.

Детдомовцы расхохотались и рассыпались по земле, ползая на карачках.

А Роза подошла к телам и присела рядом. Перевернула вверх лицом, Кирилл удивился тому, как легко она это сделала. Положила на лоб каждому ладонь и что-то тихо, но страстно зашептала. Кирилл ощутил, как из ниоткуда навалилось ощущение мороза, обрушившегося на тела насильников. До него долетало лишь ощущение. А шёпот Розы перетек в гортанный говор, её качало из стороны в сторону невидимым ветром. Наговор резко оборвался, она встала, провела руками над каждым телом, гибким собирающим жестом, словно забирая что-то. И ощущение мороза пропало.

– Страшно? – Роза подошла к Кириллу вплотную и заглянула ему в глаза. У самой же в глазах плясало что-то, то ли безумное, то ли весёлое. А может – сразу и тот и то. – Ты не бойся. Я у них забрала их мужское. Совсем забрала. Жить будут, а зачем – вопрос. Больше ни к кому не пристанут! – Она зло рассмеялась.

Потом резким движением прижалась к Кириллу и крепко поцеловала в губы. Не по-сестрински, и не по-матерински. Кирилла обожгла горячая волна, исходящая откуда-то изнутри, мысли спутались…

А Роза отпрянула и засмеялась легко.

– Спасибо тебе, парень. И ребятам твоим спасибо. А за поцелуй прости, мне нужно было тёплое что-то, настоящее. Да и запомнишь Розу, не целованный ведь. Чувствую так – нецелованный, ай, как интересно. Знаешь, ты – настоящий, и кровь в тебе правильная.

Ошарашенный Кирилл не знал что ответить. Цыганка расхохоталась и махнула рукой в сторону аллеи.

– Пойдём?

На аллее, само собой никого не было, вечер уже перетёк в ночь, и фонари еле-еле разгоняли сгустившийся мрак.