Идол

Каллихен Кристен

– Ты кричала, Либс. Я думал, на тебя напали.

Она поднимает дрожащую руку ко лбу, закрываясь от меня.

– Я... гроза...
– она сворачивается в клубочек, прижимая ноги к груди.

Я не могу больше ждать. Сажусь рядом с ней и притягиваю девушку ближе. Она покрыта потом и такая теплая, словно печка, в моих объятиях.

– Всё в порядке, Либс. Я здесь.

– Господи, - она кладет липкую ладонь на мою руку.
– Ты промок. И замерз.

Я увереннее хватаюсь за нее, потому что Либби такая теплая и мягкая. И, да, я охуенно замерз. Но

правда в том, что мне нужно обнимать ее прямо сейчас, нужно ощутить физическое доказательство того, что она в безопасности.

– Не знаю, заметила ли ты, - говорю с притворным легкомыслием, - но там дождь из коров и кур.

Она фыркает напротив моей кожи.

– Из коров и кур?

– Мы же в фермерском селении, Либс, - выдаю я.
– Здесь не падают с неба коты и собаки (прим. пер.
– в англ. языке фраза "льет как из ведра" в дословном переводе звучит как "дождь из котов и собак". Киллан видоизменил эту фразу на "дождь из коров и кур").

Я чувствую, как она улыбается напротив моей груди.

– Мы скорее выращиваем овощи и фрукты, чем держим коров. Может, ты видел заполненное томатами небо?

– Ну, может, меня и треснула по голове какая-то летающая руккола. На улице слишком ветрено, чтобы сказать достоверно.

Словно в подтверждение моих слов, порыв ветра врезается в окно, и весь дом, кажется, вздрагивает.

Либби прижимается ближе, и ее теплые руки скользят по моей коже.

– И ты выбежал в этот овощной шторм, даже не одевшись?

– По крикам казалось, что тебя здесь убивают, - ворчу я.
– Что я должен был делать?
– черт, уверен, что пройду через огонь и воду, чтобы спасти ее, если девушка снова так заорет.

– Так ты, голый и вооруженный гитарой, бросился на место возможного убийства, - она замирает.
– Ты голый? Я не могу вспомнить.

– Но ты запомнила гитару?

– Я думала, ты собираешься выбить мне ею мозги.

– Миленько. Вот какую благодарность я получаю за свой могучий героизм.

– Давай сосредоточимся на важном. Пожалуйста, скажи, что ты не голый.

Я усмехаюсь.

– Я не скажу тебе этого, -на мне боксеры, но дразнить Либби так весело.

Ни один из нас не двигается. Я - из-за того, что довольно сильно замерз. А Либби? Несмотря на ее очевидный страх моей наготы, она прижимается к моему боку, словно возбуждена.

– Ты борешься с желанием взглянуть вниз и проверить, голый ли я?
– произношу в темноте. Мой член приподнимается, словно знает, что стал темой нашего разговора и хочет выглядеть как можно лучше.

– Я уже видела твои прелести, Килл, - произносит она без эмоций.

Я сжимаю ее плечо.

– А это значит, что тебе известно то, насколько они хороши.

Ну, не совсем так. Она видела меня в ужасном состоянии. Мой член снова вздрагивает, словно протестует против этой несправедливости и требует еще одного раунда смотрин. Я приказываю ему успокоиться. Этому не бывать.

Но Либби уже отстраняется, ее тело напряжено.

– Тебе стоит вытереться. Твоя кожа холодная,

как лед.

– Ага, - провожу рукой по мокрым волосам. Я дрожу, а это плохо. Но, тем не менее, не хочу уходить. Хоть и должен. Во мне больше нет нужды. Сдерживая вздох, я встаю, но она даже не поворачивает голову в мою сторону, так что не видит этого. Очаровательно. Знаю, Либс хочет проверить, голый ли я. Борясь с дрожью, произношу.
– Тогда я оставлю тебя, чтобы ты могла поспать.

– Нет, - ее голос почти переходит в крик, и я останавливаюсь.

Она не поднимает взгляда, но ее руки тянутся вверх, умоляя меня остановиться.

– Ты не мог бы... ну то есть, ты мог бы, возможно, вытереться у меня в ванной? И просто...
– она издает такой звук, будто задыхается.
– Я имею в виду, что на улице дождь.

Улыбка растягивает мои губы.

– Ты хочешь, чтобы я остался, Либ?

«Боже, пожалуйста, позволь мне остаться. Я, пиздец, как замерз. А моя кровать пуста».

– Ага, - шепчет она.

Я готов нырнуть под одеяло прямо здесь и сейчас. Но не могу.

– Либби, детка, я должен быть с тобой честен. Я не голый, но на мне лишь боксеры. Так что утром я могу проснуться со стояком. Черт, могу возбудиться просто от физического контакта с тобой, - мне и вправду грозит жесткий стояк, как только я окажусь с ней в одной постели.
– Просто не хочу, чтобы ты ударила меня по яйцам, если подобное вдруг случится.

Уголок ее губ приподнимается в усмешке.

– Киллиан не может контролировать свой член. Принято к сведению.

– О, у меня исключительный самоконтроль. Я мастер...

– Твои зубы стучат, - вставляет она вежливо.
– Просто вытрись и забирайся в чертову кровать.

Ей не нужно повторять это дважды. Я тащу свою задницу в ванную и вытираюсь полотенцами. Через пять секунд проскальзываю под одеяло и всем телом обнимаю сладкую и теплую Либерти.

Либби

Киллиан, холодный как лед, забирается ко мне в постель, но и это не останавливает меня от того, чтобы броситься в его объятия. Ночной кошмар всё еще тревожит меня, посылая дрожь через тело. Впервые за несколько лет я не проснулась в темноте одна. В горле встает ком при мысли о том, что Киллиан бросился в ливень, вооружившись лишь своей гитарой.

Он дрожит рядом со мной и зарывается поглубже под одеяло. Я борюсь с улыбкой, пока помогаю ему укрыться. Его ноги касаются моих, и я вскрикиваю.

– Черт, ты холодный, - потребуется немало труда, чтобы отогреть его заледенелые стопы.

– Я не понимал, насколько замерз, пока ты не сказала об этом, - бормочет он, а затем вздыхает, когда я поправляю одеяло вокруг его шеи.

Мне стоило бы расстроиться из-за того факта, что Киллиан лежит со мной в одной кровати, а наши носы почти соприкасаются. Но я так рада, что он здесь, что даже не могу ни о чем больше думать. Гроза бушует на улице, и от каждого раската грома или молнии моя спина напрягается. Но здесь, с Киллианом, я чувствую себя в безопасности.