Идолов не кантовать
Шрифт:
Экс-председатель купил сигарет, газету "Труд" и степенно стал прохаживаться по платформе, ожидая, когда уедет поезд и освободит путь в город. На Потапе была длинная кожаная куртка турецкого производства, подчеркивающая его ладную фигуру. На круглых плечах лежал матовый блеск. Свободные, стального цвета брюки плавно шевелились, повинуясь малейшим движениям ног. Лаковые туфли экс-председателя отражали солнце. Завершал композицию изумительный рыжий портфель с золотыми пряжками, на зависть всем воронам. Словом, Потап был неотразим. Местные пижоны встречали его с постными лицами. Многим козякинским дамам
Судя по бодрой улыбке Мамая, своим одеянием и жизнью в целом он был вполне доволен. Но затаенная грусть в глазах явно указывала на то, что главные надежды так и не сбылись.
Грохоча и пошатываясь, помчался на юг дневной экспресс, увозя с собой смазливую проводницу первого вагона.
Мамай устремился в город.
Город был засыпан листьями так гyсто, что под ними не виден был мусор. Дворники, мусорщики, просто завзятые хозяйки, думая, что делают полезное дело, сгребали листья в кучи, заталкивали в ведра и нещадно жгли. Но листьев не убавлялось. Их приносил ветер, они падали прямо с неба и с печальным шелестом катились по улицам. Затаившись под забором, они неожиданно нападали на Потапа, кружились, путались у его ног, присыпая туфли пылью. Когда он свернул на улицу 42-го года Октября, его обувь, потеряв зеркальный блеск, из лакированной стала похожа на замшевую.
Прежде всего экс-председатель решил наведаться в Дом творчества и посмотреть, во что после его отьезда перевоплотился "Реставратор".
Но от детища Мамая, также как и от других творческих контор, не осталось и следа. Все два этажа занимал исполком, раздувшийся аппарат которого уже не вмещался в прежнем здании. В кабинете № 6 размещался пенсионный фонд, у дверей томились просители. Погyляв по коридорам, Потап на короткое время задержался у информационного стенда и с любопытством ознакомился с графиком приема граждан должностными лицами исполкома. Составив в уме свой график, в соответствии с которым кое-кто из этих лиц должны будут явиться к нему, экс-председатель покинул бастион власти. На улице его как-то сразу потянуло в более культурное заведение, и он без промедления зашагал к "Литейщику".
Едва Потап переступил порог ДК, как сразу почувствовал, что культура находится в упадке. Жалкие ее остатки в виде кукол, библиотечных книг и треснувшей домры громоздились в гардеробе. В остальных помещениях "Литейщика" культурой и не пахло. На втором этаже пахло краской, лаком и древесиной. В танцевальном зале расположилась товарная биржа. Из шахматной секции доносились чьи-то вопли, а табличка на двери ясно указывала, что сеанс проводит просветленный мастер Олег Вещий. Все другие кабинетики и комнатушки занимали безымянные коммерческие структуры, деятельность которых хранилась в тайне.
"Проходимцев развелось, — ворчал экс-председатель, спускаясь по лестнице. — Простому трудящемуся скоро и заняться будет нечем".
Вывеска на директорской двери поразила его. Она гласила:
Вольдемар и Кo
Потап
— Вы Вольдемар или Ко?
— Я? Вольдемар.
— А где Кo?
— А вы вообще от какой фирмы?
— Я турист, частный. Разве не видно?
— А что вы хотели, частный турист?
— Мне нужен Ко.
— Кo — это компания, — начал злиться краснощекий.
— А Чаботарь О.В. в эту компанию входит?
— Не входит. Он ушел на пенсию.
— Так я и думал, — проговорил экс-председатель тихо. — Значит, цыганского хора так и не дождался.
— Чего?
— Ничего. Всей вашей Ко большой привет.
В холле на Мамая едва не налетела большая коробка, из-под которой виднелись чьи-то ноги. Потап остановил ее рукой и придал обратное направление. "Извиняюсь", — сказала коробка, и ноги торопливо засеменили назад.
— Пиптик! — узнал их экс-председатель. Коробка опустилась, и из-за нее действительно выглянула голова балетмейстера.
— Председатель! Это вы? Елки-палки!
— Здоров, мужик
.
Они отошли к окну. Пиптик так разволновался, что забыл поставить свою ношу на пол и, тужась, держал ее перед собой.
— Ну, как вы тут без меня? — допытывался Потап.
— Да так, в общем-то, — уклончиво отвечал Иоан. — Вас так долго не было.
— В командировке был. А у вас как дела? Какие новости?
— Зубы вставил, — подумав, сообщил Пиптик и в доказательство разинул пасть, полную металлических зубов.
Мамай невольно отшатнулся.
— Ну а хорошие-то новости есть?
— Сто сорок лет гарантии дали.
— Кому дали?
— На зубы дали.
— Тьфу, черт, — поморщился Потап. — А почему не двести?
— На двести денег не хватило, — с сожалением вздохнул Козякинский сердцеед.
— По-моему, они и без гарантии выстоят. Кстати, могу выхлопотать для тебя роль Щелкунчика. Теперь тебя обязательно возьмут.
— Искусство сейчас никому не надо. Сейчас нужен латочный товар.
— Да, — повторил экс-председатель, — латочный товар, — и подумал про себя: "И какого черта я сюда приехал?" Ему вдруг стало скучно. Он рассеянно посмотрел на собеседника и сказал: — До свидания, Ваня. Политическая обстановка требует моего. присутствия.