Идущие за лисой
Шрифт:
— Пятый курс, да? И как учеба? Последний год трудно у вас, говорят. Еще, вишь, и общежитие отобрали... И в начальстве у вас бардак, мне рассказывали. А может, ну его совсем, обучение-то это? Не больно-то, может, и надо, коли так складывается? — вдруг спросила старушка.
— Как это «ну его»?! — вскинулась Зоя — Как это «не больно надо», если это моя мечта?
Черт, ну вот кто опять за язык-то тянет? Сейчас еще посмотрит, как на дурочку...
Но бабулька задумчиво покивала головой и зашла с другой стороны:
— Умница-отличница, да? Готовить-то
Зоя смутилась. Очень хотелось приукрасить свои домоводческие навыки, чтобы угодить вредной бабке. Но врать человеку в глаза…
— В общежитии, по крайней мере, справлялась, никто меня там не кормил и не обихаживал. Пылесосом и веником пользоваться умею, тараканов не развожу...
Ну точно откажет. Она, видно, только предлог ищет. Зачем тогда объявление вешала…
— Ну ладно хоть не врешь, — усмехнулась хозяйка. — Ну смотри, чтоб дом в порядке был! Посуду немытую на ночь не оставляй. И за продуктами следи, чтоб не плесневело ничего! А то понакупят всего на месяц, потом забудут, и ходят нюхают — чего это там завонялось...
Зоя ошарашенно кивала. Неужели повезло?
— А теперь вот самое главное, — продолжила бабушка. — Я квартиру не просто так сдаю: мне уехать надо. А у меня кошечка. С собой взять не могу, так что мне нужно, чтоб за ней присмотр был. Поить-кормить, убирать, смотреть, чтоб не болела — я ж потому в вашем институте-то и повесила объявление, чтобы человек животин любил и в них понимал. А коли у тебя мечта— так, верно, сумеешь за ней уследить. Так ведь?
Старушка на этих словах глянула так внимательно, что Зое стало даже как-то не по себе. Девушка снова кивнула, поувереннее. В кошках она разбирается всяко лучше, чем в каких-нибудь разносолах или пятновыводителях...
Хозяйка приступила к длинному перечню условий. Зоя выслушала длинную лекцию по содержанию драгоценной кошки, но это оказалось не все. В дом категорически запрещалось приводить посторонних — кошечка не любит чужих. Оставаться долго одна она тоже не любит, поэтому самой надолго отлучаться тоже нельзя: ночевать — дома, а не шляться где-то там! Ну и так, по мелочи: верхние шкафчики не трогать, свет зря не жечь, в ботинках по комнате не ходить...
Зоя согласно кивала. Водить ей сюда все равно некого: с однокурсниками и в Академии наобщаешься, а Вальтера в комнатушку с коврами и кошкой приглашать в страшном сне не приснится. Где, кстати, кошка-то?
Зоя не успела задать вопрос вслух: словно в ответ на невысказанную мысль, кошка возникла из ниоткуда прямо перед ней — как умеют только кошки. Она была странной расцветки, не серая и не полосатая... Как будто художник рисовал акварелью и, поленившись менять воду, споласкивал кисть в одном и том же стакане, а потом вытер эту кисть об кошачью шерсть. Акварельная кошка бесшумно вспрыгнула на тумбочку.
— Смотри-ка, сама к тебе вышла. Эсмеральда! Познакомься…
— Эсмеральда? — удивленно переспросила
— Да. Видишь, какие глаза зеленые?
Глаза у кошки действительно были ярко-зеленые, огромные, миндалевидной формы.
Ах да, это же в переводе «изумруд», вспомнила Зоя.
— Ну, чего еще сказать... — продолжила хозяйка, поглаживая Эсмеральду. — Оплата, вот. Понимаю, требований у меня достаточно, так что денег много с тебя не возьму — да и нет у тебя поди много-то? Тем более на кошку расходы тоже на тебе. Так что будет, считай, как за коммунальные платежи — сколько там плюс-минус получается? Тысячи четыре? Ну пусть будет четыре двести, вот.
«Сумма прописью: четыре тысячи двести пятнадцать рублей». Именно так было написано в квитанции из деканата.
В этот момент случилось странное. Зоя не успела даже удивиться совпадению суммы, как ей совершенно ясно послышались в голове чьи-то слова:
«Пятнадцать рублей на мороженое оставишь».
— Ну что? Пойдет тебе? — спросила хозяйка, отвлекая девушку от несуразных мыслей.
— А? А, да-да, конечно!
— Ну и славно. Тогда через две недели приезжай заселяться. Раньше-то все равно не к спеху.
Как только гостья закрыла за собой дверь, старушка метнулась в ванную и принялась тщательно умываться.
В назначенный срок в доме номер четырнадцать, литера В, по Орловскому переулку Зое Красноперской торжественно была вручена маленькая связка разномастных ключей. После чего хозяйка как-то очень быстро попрощалась и ушла, негромко хлопнув дверью.
Зоя немножко побродила туда-сюда по квартире, понюхала герань на окне, погладила вязаную салфетку на тумбочке. Прикрепила к зеркалу в прихожей обрывок с телефоном хозяйки. И вдруг с удивлением поняла, что до сих пор не знает ее имени. Деловитая старушка не представилась ни в первый раз, ни во второй, а спросить самой Зоя сначала постеснялась, а потом, видимо, забыла.
Но не звонить же ей теперь для этого?
***
Конец августа пестрел рябиновыми гроздьями и жизнерадостными рекламными плакатами «Скоро в школу!».
Костя не расставался с подаренным Зоей блокнотиком для рисования. Однажды, закончив особенно удачный рисунок, он даже поставил в уголке свою подпись, как настоящий художник.
Скетчбук был при нем и теперь. До начала консультации оставалось пять минут, и Костя напряженно размышлял: показывать там свои рисунки? Или не надо? Но если не показать, как они поймут, в чем он действительно хорош?
Дверь распахнулась, и «специалист по правильному выбору» с доброжелательной улыбкой пригласил парня в кабинет...
Через положенные сорок пять минут Костя вышел на улицу. Лицо у него было... никакое. Он не чувствовал себя ни счастливым, ни несчастным, да и вообще не очень понимал, что он чувствует.
— Ты была права, эти консультанты секут фишку, — сообщил Костя матери в ответ на ее расспросы. — Художка — это, конечно, глупая затея. Он сказал, что из меня получится отличный юрист...