Идущий на смех
Шрифт:
— Как тебя зовут? — поинтересовались Вы, переваривая только что услышанное.
— Брат Энгельберт. Я всего лишь мирный слуга Божий, — заверит тот.
— Как знать, как знать, — с сомнением и опасением заметили Вы. — Чем ты можешь доказать мне, что ты — не колдун и не леший?
— Ну а чем ты можешь мне это доказать? — разведя руками, улыбнулся оборотень. — Некоторые вещи принципиально недоказуемы. Это вопрос доверия. Ну а так, я и не собираюсь кому-то что-то доказывать. Вот побежишь ты, скажем, в город, начнёшь всем рассказывать о том, что видел — да тебя просто упрячут в приют для умалишённых.
— Это
— И в мыслях не было. Просто я говорю как есть. На всякий случай. Не хочу, чтоб тебя посчитали за безумца, — откровенно посмеиваясь, ответил тот.
— Набить морду (Вспыльчивость) — 780
— Испросить благословения — 795
— Да ну его к лешему — 778
789
Одев Вас в простую и скромную одежду, которую обычно носят облаты и послушники, посадив Вас к огню и напоив глинтвейном, монахи внимательно выслушивают Вашу историю, и в их взглядах нет насмешек или сомнений в Вашем здравомыслии.
Вы, как есть, без утайки, повествуете о своих злоключениях, уделив особое внимание демону и Вашему появлению на крыше кафедрального собора.
— Слава Богу, что ты выбрался живым. Кроме как чудом это не объяснить, — вознося руки к небесам, промолвил Беренгарий, Ваш старый знакомый.
— Бог оставил нас, — понуро опустив голову, промолвил другой молодой монах.
— Господь никого не оставляет. Он всегда держит Свои объятия открытыми — это мы не всегда готовы их принять. И вот — последствия налицо, — пояснил Малахия. — Жизнь есть лишь в Боге, а человек отошёл от Него. Каждый из нас. А свобода означает последствия сделанного выбора.
Монахи переглядывались, переговаривались и вздыхали.
— И как нам быть? — с волнением произнёс один из них.
— В лесной глуши, в уединении, поселился отшельник. Одни говорят, что он безумец. Другие, что он святой. Третьи — что это просто мудрый человек, решивший обрести себя. Времена сейчас не спокойные, и если он ещё жив — найти его может быть непросто. Лишний раз выходить за город без сопровождения — опасно, и без веских причин — не стоит. Но то, что рассказал Ральфрик — достаточно веская причина. В последнее время за городскими стенами стало совсем опасно: рыщут разбойники и дикие звери, ведьмы слетаются на шабаш, Д`Ладье может напасть со дня на день, воспользовавшись отсутствием половины гарнизона. Но всё-таки, дело стоит того, — обведя собравшихся взглядом, Беренгарий продолжил. — Я предлагаю отправиться и разыскать отшельника. Может быть, он вразумит нас. Может быть, мы смотрим, но не видим наших главных ошибок. Может быть, решение где-то у нас перед самым носом. Может быть, он сумет нам помочь, поделиться мудрость. Может быть, нет. Но это всё равно лучше, чем сидеть сложа руки.
— Мы не сидим сложа руки, — сурово заметил Малахия. — Мы служим и молимся, заботимся о ближних и вселяем в них веру и надежду.
— И это правильно. Но это не означает, что спросить совета у старца будет лишним, — настаивал Беренгарий. — Брат Энгельберт знает эти леса лучше всех.
— Раз демон сидит на крыше собора, значит, в нас мало веры. Или мы совершили великий грех, который не вполне осознали, — тем временем заметил кто-то.
— К Спасителю
— Может быть, лучше пойдём и разрушим эту химеру на крыше собора, пока она ещё каменная? — предложил третий.
— Во-первых, это сложно. Во-вторых, это опасно. В-третьих, ломать собор…
— Только горгулью!
— …Ну, даже и горгулью — куда она свалится?
— Вы всё не о том! Химера — это частности. Ну, сломаете статую — для демона, который в ней обитает, это вряд ли имеет какое-то принципиальное значение. Найдёт другую. Важнее то, как и почему он там завёлся. Если изгнать этого и оставить причину, — он вернётся, и приведёт с собой злейших, чем он сам!
— Отправиться за отшельником — 1201
— Пойти ломать химеру — 1205
— Пусть сами разбираются — 1210
790
На Вашу беду, в последние годы Вы уделяли недостаточно внимания своему физическому состоянию, сделались грузным и тучным, и этот факт сыграл с Вами злую шутку.
Вы быстро выдохлись, а когда эти подонки настигли Вас — уже были не в том состоянии, чтобы оказывать отпор. В итоге — Вас избили и поволокли прочь.
Вас тащат по тёмным и мрачным тропинкам, прямиком к лесничьей сторожке, где проживает местный лесник.
Вернее, проживал — его труп уже клюют вороны: рука сжимает охотничий рожок, которым он так и не успел воспользоваться, подав сигнал, а подле тела лежит медвежья рогатина.
Что поделать, бедолага отлично знал эти места и следил за порядком, чтобы всякие негодяи не ловили зверьё без разрешения, а головорезы и разбойники не устраивали свои притоны.
Но двуногие говорящие животные зачастую оказываются пострашнее любого зверя с клыками и когтями.
Животное нападает на человека либо защищая свою территорию, детёнышей и жизнь, либо потому, что оно ранено и больше не в силах охотиться на свою привычную добычу, слишком быструю и ловкую.
И только человек может убивать себе подобных безо всякой обоснованной необходимости, просто потому, что это доставляет ему удовольствие…
…Вблизи домика были разложены нарубленные дрова, из пенька торчал бородовидный топор. Впрочем, у Вас не было времени особенно осматриваться.
Вас без особых церемоний втащили внутрь, где шайка бродяг с большой дороги уже давно перевернула всё вверх дном, приговорив спиртное и съестное. В камине плясал огонь, на стене висела медвежья шкура, а возле шкуры сидел какой-то урод, лицо которого, по всей видимости, было обезображено ударом булавы или чем-то вроде того. И, судя по всему, именно он здесь и заправлял.
Обшмонав Вас сверху донизу, и изъяв всё добытое (вычеркните всё, что имеется в листке персонажа), разбойники завели меж собой беседу:
— Он, видимо, из города!
— Посмотри только, на что он похож!
— Эй, старик, тебя каким ветром сюда занесло? Ты вообще по жизни кто будешь?
— Гневно бросить: «А ты кто такой, сопляк, чтобы мне такие вопросы задавать?» (Вспыльчивость) — 1195
— С достоинством заявить: «Да будет тебе известно, что с тобой говорит потомственный маркиз Гвидобальдо-Раньери» — 1186