Идущий на смех

Логинов Геннадий

— А чем занимается твой хозяин? — продолжили Вы, стараясь как-то приободрить собеседника.

— Свешбаклер. Зарабатывает на жизнь конфликтами и дуэлями. Иногда — сам находит себе цель, иногда — нанимают. Нужно убрать кого-то неугодного и благородного по происхождению — он тут как тут, готов предложить свои услуги. Знает все правила и тонкости, как в плане боя, так и в плане организации: грамотно проводит провокацию, чтобы в итоге ещё и выставить себя оскорблённой стороной, а потом — множит вдов и сирот, — с нескрываемой неприязнью произнёс конь, издав короткое ржание и раздражённо замотав головой. — Вот же угораздило связаться с такой сволочью.

Всё-таки, кто бы и что ни говорил, но Макиавелли был прав, хотя бы в том, когда говорил, что обращать чужое горе в свою выгоду — это занятие, которое достойный человек никогда не выберет добровольно. Правда, там шла речь конкретно о швейцарских наёмниках, да и сам он — тот ещё экземпляр, но иногда и он бьёт в точку.

— А что ты читал из Макиавелли? «Государь»? Рассуждения? — проникаясь к скакуну глубоким уважением, Вы намотали себе на ус, что не хотели бы перейти дорогу его владельцу.

Он судя по характеристике, данной конём, тот ещё подлец, но, во-первых, это не Ваша задача — искать и карать всех подлецов на свете, а во-вторых — хоть Вы уже и в преклонных годах, а пожить всё равно охота.

— Естественно! — поражаясь нелепой наивности вопроса, ответил конь. — Это же очевидно. Что Вы мне прикажете делать, пока он тут снова где-то кого-то отправляет на тот свет? Не на клавесине же играть, в конце-то концов. Вот, жду, коротаю время, читаю Макиавелли. Вернее, недавно уже дочитал и теперь осмысливаю прочитанное. Вообще, конечно, он часто передёргивает факты и преподносит желаемое за действительное, как в описании жизни, убеждений и личных черт Чезаре Борджиа, так и в описании конкретных событий. Ну, например, когда он описывает, как во Флоренции под его стяг собралось народное ополчение — это просто враньё: там были самые обыкновенные наёмники, а «народное ополчение» было мечтой самого Макиавелли. Который, к тому же, полагал, что ни один достойный человек не выберет для себя добровольно профессию наёмника: человека, доход которого зависит от войн, человека, наживающегося на чужом горе.

Кхм, а ведь действительно. Конь, играющий на клавесине, — и правда, нелепица какая-то.

— Ладно, — получив удовольствие от короткой, но насыщенной беседы, улыбнулись Вы. — Приятно было познакомиться, но мне уже, правда, пора. А то ещё твой хозяин заподозрит неладное, увидев, что я ошиваюсь вблизи его коня.

— Удачи. Даст Бог — ещё свидимся, — коротко кивнул конь, задумавшись о чём-то своём.

— А звать-то тебя как? — решили Вы уточнить на будущее.

— Буцефал. Тут у кого-то, видите ли, гордыня разыгралась и прозвище поскромнее придумать не смог, или не захотел, — коротко бросил скакун, вскоре вернувшись к прерванным размышлениям.

— Буцефал… Кхм… Хорошо, я запомню, — пообещали Вы, отправляясь в путь-дорогу — 63

313

Винить в этом некого. За исключением, конечно же, себя самого. Да и то лишь отчасти.

Просто жизнь так сложилась. Сперва Вас интересовала слава, затем — карьера, Вам вечно было не до того, а потом Вы увязли с головой в страстях этого мира.

От мысли о том, что после Вас на этой грешной земле не останется следа, на сердце делается больно и обидно — на себя, на обстоятельства, на всех.

Вы потеряли 2 пункта Шутовства!

История знает массу людей, не оставивших потомства, но, при этом, их жизнь тоже не была напрасной. Монахи, чьими молитвами живут и процветают те, кто не имеет в себе силы нести такое

бремя.

Или великие творцы — художники, поэты, учёные или скульпторы, с головой ушедшие в своё дело, принеся свою жизнь в жертву на алтарь науки или искусства: те, кто вдохновил целые поколения, жившие веками позднее, на великие свершения и благородные поступки.

Но что останется после Вас? Померкнет имя в веках, не обрушатся богатства из рога изобилия, обойдёт стороной мирская слава, но ничего из этого Вам и не нужно.

Вы были искренни перед собой, перед людьми и перед Богом, и это для Вас — важнее всего остального, а остальное — преходящее, словно скорлупа, о которой уже никто и не вспоминает, когда соловей поёт.

А близкие люди? Приятелей было много, а настоящих друзей, которые в огонь и в воду, — дай Бог, если хотя бы парочка.

Вы могли бы усыновить кого-нибудь, ведь родители — это даже не те, кто произвели на свет, но те, кто вложили душу.

Жизнь продолжается, пусть Вы уже и не молоды — 527

314

В настоящее Герард принадлежал к узкой замкнутой группе городских богачей, элите, именуемой «патрициатом».

Представители высших городских сословий, эти люди составляли Городской Совет (возглавляемый сеньором города — бургграфом), избирались в сенаторы и занимали руководящие посты во всех главных городских учреждениях.

Знатные купцы, магистратские чиновники, городские рыцари и дворяне формально приравнивались по статусу к феодальным аристократам, но их рода никогда не смешивались, подобно воде и маслу.

Как и подавляющее большинство городов Западной Европы, этот город образовался на земле феодала, заинтересованного в притоке людей, а также развитии торговли и производства, приносивших ему дополнительный доход.

В свою очередь, это приводило к конфликту между владыкой земель и городскими жителями, желавшими, по возможности, обрести полную независимость, в идеале — основать город-государство, способный заключить военно-экономический союз с аналогичными городами, создав и возглавив лигу.

В настоящее время, когда и без того крошечная страна стремительно разваливалась на куски, а трон короля ощутимо пошатнулся, — патрициат был готов подтолкнуть этот трон. Но дело осложнялось необходимостью вести борьбу на два фронта.

Большую часть городского населения составляли ремесленники. И эти ремесленники были обязаны состоять в цехах.

Каждый цех обладал своей хартией и регулировал свою область производства. Комиссия, составленная из специально избранных членов цеха, следила за тем, чтобы продукция, изготавливаемая ремесленниками, соответствовала определённым установленным стандартам. Рабочие материалы, нюансы изготовления, планка качества, допустимые инструменты — всё регламентировалось уставом.

Также устав чётко обозначал количество учеников и подмастерий у одного мастера, запрещал работу в праздничные дни и в ночное время, ограничивал количество станков и запасов сырья, устанавливал единую стоимость товаров и услуг и многое другое, включая образ жизни членов цеха.

Членские взносы, штрафы и иные финансовые отчисления формировали цеховую казну, средства из которой уходили на похороны умерших членов цеха и поддержку их семейств, лечение больных и прочие нужды.

В случае военных конфликтов — цех выступал в качестве боевой единицы: небольшой, но, как правило, достаточно обеспеченной армии, со своей внутренней иерархией и развитой дисциплиной.