Идущий на смех
Шрифт:
Поскольку эти походы способствовали скорейшему распространению заразы, Папа и епископы сначала пытались противодействовать подобному явлению.
Но встретив активное недовольство масс — изменили тактику, попытавшись сначала одобрить и возглавить это движение, взять его под некоторый контроль, а позднее — постепенно свести на нет.
В общем и в целом, это себя оправдало, но в отдельных случаях встречались стихийные шествия самобичевателей.
— Отойдёте в сторону — 837
— Присоединитесь — 833
505
Вы
— Окликните возницу — 900
— Пусть едут себе дальше — 834
506
Проследовав по дороге, Вы оказались через некоторое время на холме. И то, что Вы с него увидели, вызвало у Вас шквал эмоций. В направлении города двигалось целое войско.
Ну, скажем так, может быть и не особенно большое, не особенно грозное и внушительное, но вполне достаточное для того, чтобы взять город (в его теперешнем состоянии) штурмом — если, конечно, взять жителей врасплох.
В противном случае его не взять осадой, потому что остаётся открытым порт, и единственный способ взять город иначе, чем диверсией или внезапным нападением — это бить с двух сторон одновременно: с моря и с суши.
Стражники с дозорной башни должны были первыми увидеть войско и подать сигнал. В этом случае звон набатного колокола, который поднимет даже мёртвого, можно было бы услышать даже отсюда. Раз он не звучит, значит дежурных либо по-тихому вырезали, либо они продались врагу.
Вы всматриваетесь, пытаясь различить знамёна и штандарты и лучше рассмотреть состав войска (если у Вас плохое зрение — то ничего не получилось, всё расплывается, детали различить сложно, а если Вы выдержали проверку или не имеете такого недостатка — 1028).
В любом случае, действовать нужно быстро.
— Если Вы собираетесь поторопиться и поднять город на уши, пока ещё не всё потеряно — 820
— Если Вы собираетесь примкнуть к нападающим и помочь им взять город, в котором с Вами так нехорошо обошлись — 574
— А если Вы предпочитаете свалить подобру-поздорову и не вмешиваться — 1031
507
Вы бредёте по дороге, размышляя о своём, в то время как из-за кустов раздаётся свист и на дорогу выскакивают молодчики с дубинами, кистенями и вилами.
На разговор они явно не настроены и, судя по их развесёлым и злобным рожам, прирезать человека даже безо всякой выгоды, уже само по себе для них веселье. Да уж, как говорится, не самый приятный поворот сюжета.
— Броситься наутёк — 836
— Принять бой — 514
508
— Плавать, говоришь? — призадумавшись, отвечает вожак оборванцев. — Ну так тебе, милый друг, прямая дорога во флот. Это не к нам.
Ах, какие остряки, можно подумать. Ладно, и без того уже столько времени на них понапрасну потратили. Пошли теперь уже прочь отсюда — 88
509
Точно-точно?
— Ну
— Нет, всё-таки, нет — 45
510
Циклопических размеров собор будоражил воображение, заставляя человеческое естество трепетать и благоговеть, ощущая себя ничтожной и грешной козявочкой.
Колоссальный и величественный, он имел форму латинского креста, мраморную облицовку, внушительные барельефы со сценами из Ветхого и Нового Завета, ужасного вида горгулий, три нефа, два боковых трансепта и полукруглую апсиду.
Находившийся в самом центре города, на соборной площади, он мог вместить внутри себя всё население города, а его массивный, изящный и грандиозный купол словно бы парил над Коканью.
Даже самое распоследнее мурло, живущие одними животными инстинктами, с утра и до вечера желающее лишь жрать, выпивать, совокупляться, испражняться и ничего более, — и то проникалось каким-то особым восторгом, соединявшим в себе ужас и восхищение.
Площадь перед собором всегда была полна всевозможного люда: разномастные калеки и побирушки всех мастей, способные напугать разнообразием уродств и увечий; всевозможное ворьё, ошивавшееся везде, где случаются человеческие скопления; многочисленные торговцы и лавочники, завлекавшие кто чем горазд, расхваливая во всё горло кто грушу, кто хрюшу; монахи, собиравшие подаяния и проповедующие на площади; различные умельцы, предоставлявшие свои услуги прямо на открытом воздухе — кому нож заточить, а кому и зуб вырвать; и многие, многие другие дельцы и пройдохи всех мастей.
Впрочем, Вы видели всё это и не раз (хотя каждый раз испытываете трепет при виде грандиозного кафедрального собора) и пришли не для того, чтоб любоваться красотами.
Вы сопровождаете одного из величайших художников в истории, который неторопливо, но решительно направляется в сторону собора, коротая время беседой с Вами.
Поскольку Вы нечаянно испортили его картину, а он и так и так находится здесь — вероятно, он всё-таки останется на некоторое время в Кокани и согласится поработать над украшением внутренней части собора. Естественно, он не глуп и не слеп, поэтому видит и понимает происходящее вокруг, и, выслушав Ваш рассказ, согласился помочь в меру своих возможностей.
Всё-таки слово великого Тициана имеет немалый вес, и даже Гунфрид не такой идиот, чтобы поднять руку на «соперника Зевсов и Апеллесов».
Сопроводив Тициана до врат собора, Вы сняли свой шаперон, и, осенив себя крестным знамением, низко поклонились. С трепетом и благоговением, Вы заходите внутрь — 348
511
Что ж, оставаться верным своим убеждениям даже перед лицом смерти, не изменить себе и предать свои идеалы — это достойно уважения. Иначе это не идеалы и убеждения, а подтирка для чужих задниц.