Иеремиевы огни
Шрифт:
Аспитис буквально чувствовал, как в преддверии необратимых перемен раскаляется воздух. Как бы что ни пошло, так, как прежде, уже не будет. Не с желанием ли разом изменить весь мировой порядок он когда-то бросил ГШР и ушёл руководить МД? Как говорится — получите и распишитесь!
И кто бы мог подумать, что он так скоро вновь увидит Анжелу?..
Увольнение из военных медсестёр буквально на следующий день после того памятного разговора с Аспитисом на крыше больницы стало для Анжелы неприятным сюрпризом — хотя и хорошо оплаченным. Ей весь остаток ночи, который она проворочалась, так и не сумев уснуть из-за избытка чувств,
Стоило вернуться домой, как все прежние проблемы навалились на Анжелу скопом, и вкупе с недавним стрессом, сопровождавшим всё её общение с лидерами мировых организаций, вызвали ожидаемые последствия — Анжела свалилась с простудой. Искать новую работу у неё пока сил не было, никак не желавшего отлипать от неё сына пришлось перебросить на маму и чуть ли не запереться одной во второй их небольшой комнатке, чтобы никто из них не заразился. О деньгах, конечно, пока можно было не думать, но всё равно хорони никак не могла избавиться от ощущения, что всё не так, плохо и будет становиться ещё хуже.
Наверное, и правда стоило представить, что они с Аспитисом никогда не встречались.
Первый день Анжела пролежала почти не вставая — мама крутилась вокруг, уговаривая вызвать скорую или хотя бы дойти до больницы, но дочь лишь продиктовала ей список лекарств и отправила в аптеку. Запоздало поняла, что стоило ещё и всучить ей Стива, потому что сама она приглядывать за ним сейчас не была способна, но, вопреки своему живому характеру, за всё время отсутствия бабушки он ни шаг не отошёл от её постели. Анжела гладила его по голове, ободрительно улыбаясь испуганным чайным глазам, — и это было единственным, что ещё держало её на плаву.
На второй день Анжеле чуть полегчало, и в голове сами собой появились мысли, с которыми она уезжала из Элевейта. Неприкаянным призраком хорони бродила по дому, упорно игнорируя все вопросы матери на тему, что с ней происходит, и пришла в себя, лишь когда подошло время забирать Стива из детсада.
— Обещай, что не выбросишься из окна, — строго сверкнула глазами из-под очков-половинок мама, грозно тряхнув седыми кудрями, и Анжела рассмеялась от неожиданности.
— Я настолько плохо выгляжу?!
— Дочка, я не знаю, что у тебя там на фронте случилось, что ты такая больная приехала, но тебе надо либо пожаловаться мне, либо перестать переживать. Стив полночи проворочался. Хочешь опять водить его по психологам?
Про призрака-Франка она не упомянула, а стоило бы. У Анжелы он вследствие болезни благополучно вывалился из памяти, затменный Аспитисом. По-военному отдав честь, хорони отрапортовала, что к их возвращению приведёт себя в чувство, и мама, мимолётно
В дверь раздался одиночный звонок, и Анжела, не глядя в глазок, поспешила открыть.
— Забыла что-то? — весело спросила она, ожидая увидеть за порогом мать, но вместо неё встретилась взглядом с хищно улыбающимся тёмно-рыже-волосым хороном в футболке и джинсах, слишком ей знакомым, чтобы отреагировать спокойно. Страх нахлынул на неё неожиданно, связав по рукам и ногам, и Франк втолкнул Анжелу в квартиру, захлопывая за собой дверь.
— Ну привет, — он огляделся — цепко, как будто оценивая стоимость каждого предмета небогатого интерьера. Анжела судорожно пыталась вдохнуть — и опять замерла, когда холодные голубо-зелёные глаза мужа впились в её лицо. — Наконец узнал ваш адресок досконально. Как поживаешь, Анжела?
— Чего тебе надо? — хорони наконец смогла разомкнуть враз пересохшие губы. Улыбка Франка стала шире и злее.
— Перетереть кое-что. Идём.
Схватив её за запястье, хорон протащил Анжелу, почти не имевшую физических сил сопротивляться, до ближайшей комнаты и там толкнул на диван. Потом опять огляделся и вкрадчиво спросил:
— За сколько рассчитываешь продать квартирку? Ваша же вроде? Хватит тебе с долгами расплатиться?
— С какими ещё долгами? — Анжеле казалось, что она спит и видит кошмар. Франк присвистнул.
— То есть ты ещё не знаешь? Должок у вас по кредиту, вот, глянь, — из кармана джинсов он достал сложенный вчетверо листок бумаги и протянул его хорони.
Анжела раз за разом пробегала глазами по выписке из банка и не верила им. Кредиту, оформленному на неё и точно не ею, потому что такими провалами в памяти она не страдала, был почти год. Сумма по нему бралась астрономическая, и просрочки составляли примерно такую же. Даже если и правда продать квартиру, остатка денег после выплаты не хватит даже снять комнату.
— Ну, с кем не бывает, — с фальшивым сочувствием поцокал языком Франк, и Анжела вскинула на него невидящие глаза. — Я выяснил, это в одной частной клинике ты документы на приём подавала, они в одной левой компании на тебя бабки-то и взяли. Сейчас-то закрылись уже. Ты не разбрасывайся так личными данными направо и налево. Это хорошо, что банк сначала до меня дозвонился, как до видного бизнесмена, а не коллекторов с приставами прислал.
Анжела слышала его как сквозь вату. Простуда вгрызлась в неё, мешая думать и вызывая к мужу немыслимые чувства — например, благодарности, затмевала глаза и чуть ли не стучалась в голову с криками: «Он хороший! Он всё-таки хороший! Поверь ему, попроси, и он поможет!..»
— Я могу тебе помочь, пока есть время, — как будто угадал её мысли Франк, неприятно щурясь. — Отдай мне сына, и я выплачу твой долг.
Эти слова отрезвили Анжелу мгновенно. Она скомкала лист и швырнула во Франка.
— Сына? А судьба компромата на тебя больше не интересует?
— Поверишь, ни капельки, — Франк аккуратно разгладил выписку, сложил и спрятал обратно в карман. Он держал паузу, и Анжела уже понимала, что это означает. — Срок давности истёк, видишь ли. Да и найти того человека ещё надо постараться. Умотал, насколько я слышал, в колонии, первопроходцем. Оставь для растопки мусорного бака, о который вы будете греть руки, когда окажетесь на улице. Если ты, конечно, не отдашь мне Стива.