Иероним
Шрифт:
– Эрик, необходима помощь. Новобранцы подождут, а вот раненые нет.
– Лорд, я в вашем распоряжении.
– Отлично. – И я подробно объяснил свою идею.
Притащив пару котлов, помощники, звеня молотками, принялись за дело. В кузнице рождался примитивный самогонный аппарат. Процесс создания захлестнул меня, втягивая в водоворот работы. Ободренные присутствием самого герцога, не ленившегося постучать молотком, новенькие подмастерья прекратили бросать украдкой пугливые взгляды. Понтий, сидя в сторонке, копался в расставленных сундуках и тщательно записывал
– Мой лорд, что это будет? – недоумевал кузнец.
– Незаменимая вещь! Сделаем – увидишь…
Общими усилиями споро создали пузатый агрегат странного вида и непонятного для всех, кроме меня, назначения. К огромному котлу приделана крышка с круговым плотным обжимом. В центр конструкции впаян хобот трубки из перекованного наруча, присоединенный к запаянной кастрюльке поменьше. Из второго сосуда выходил венец творения – трубчатая спираль, протыкавшая небольшой дубовый бочонок и изогнутым концом выходившая наружу.
Двойная перегонка!
Под удивленными взглядами войска агрегат перенесли поближе к ручью и поставили на костер. В бочонок налили ледяной воды из реки. Когда я ухнул в котел изрядное количество вина и плотно закрыл зажимы, на лицах воинов застыл немой вопрос: «Зачем?»
Не объясняя ничего недоумевающим наблюдателям, подставив кувшин под торчащий из наполненного холодной водой бочонка конец трубки, я принялся терпеливо ждать.
Костер пылал, а в котле урчало и кипело вино. Немного терпения, и из отростка потекла тонюсенькая струйка остро пахнущей бесцветной жидкости. Жизнь в лагере невольно остановилась, превратив людей в безмолвных истуканов. Тонкий ручеек шустро наполнил кувшин. Поставив сосуд в реку охлаждаться, я пододвинул под струю новую тару.
– Эрик, пусть один из помощников наполняет сосуды, а когда из трубки закончит капать, снимет котел с огня и отдаст эликсир Цинне… И принеси пару кубков.
Кузнец убежал на кухню. Мое место у бочонка занял смуглый паренек, а я, разминая ноги, принялся прохаживаться по берегу. Цвет армии, включая Эльзу, быстро собрался и, замерев с кубками в руках, доверчиво ждал. Я извлек кувшин из воды.
– Сержанты, этот аппарат не портит вино, а превращает в эликсир, необходимый раненым. Пить здоровым людям не рекомендуется, но для вас я сделаю исключение, ответив на ваш немой вопрос «Зачем?». – Я разлил самогон по кубкам. – Пробуйте!
Видя нерешительность на лицах подопытных, первым опрокинул кубок. Холодная жидкость привычным вкусом спирта обожгла горло, взорвавшись в желудке.
«Градусов восемьдесят, не меньше», – промелькнула мысль.
Эльза побелела, зажала рот рукой и кинулась к реке, где упала на колени и принялась жадно пить холодную воду. Везде первая!
Трувор и Тюрик недоуменно посмотрели на девчонку, на меня и опрокинули кубки. С непередаваемой мимикой присоединились к рыжеволосой, застыв в комичных позах у реки. Эрик хмыкнул и залихватски опрокинул сосуд. Смуглое лицо посерело, кузнец, широко открыв рот, метнулся к сгорбленным товарищам.
«Пить надо уметь», – подумал я и, не открывая губ,
– Только раненым, здоровым нельзя… – выдохнул я и, провожаемый удивленными взглядами подмастерьев, вальяжной походкой отправился делать перевязки. За спиной шумно поглощали воду сержанты.
Настроение – отличное!
Раненые живы. Мои старания не пропали втуне. Хрупкая Цинна хлопотала над больными. Влив каждому по изрядной порции самогона, я приступил к смене повязок. Тщательно промыл изготовленным эликсиром набухшие, но, к счастью, не почерневшие швы, перемотал чистой тряпицей, попутно объясняя девчонке смысл происходящего. Не буду же я каждый день этим заниматься! Пусть учится.
Стоны утихли. Раненые впадали в блаженное пьяное забытье. Последним опрокинул кубок с самогоном Скорик. Выпучив глаза, он стойко терпел перевязку и, не проронив ни слова, покачивающейся пьяной походкой удалился к подчиненным.
Изрядная порция алкоголя гуляла в пустом желудке. Приказав подать обед в шатер, я пересек шумевший лагерь. Солнце вошло в зенит, мошкара спряталась от палящих лучей. Лагерь окутался паром и дымом.
Стирка, бесконечная борьба за гигиену…
Шатер приветливо встретил холодным полумраком. Спящий Адольф всколыхнул во мне зависть. Специально толкнув несреагировавшего зверя, я прилег рядом, ожидая обеда.
Неуверенно откинув полог, держа поднос с едой, вплыла, покачиваясь, Эльза.
– Ваша светлость… – прошелестел пьяный голос.
О-го-го!
– Мой лорд… эликсир превосходен… – с трудом выговорила рыжая, отчаянно стараясь поставить поднос на стол.
Девочка сосредоточилась и гулко водрузила на столик поднос. Радостно, шумно вдохнув, Эльза, старясь принять гордый вид, запуталась в ногах, и ее бросило в мои объятия.
– Мой лорд… – прошептала она, будто шпион, выдающий тайну, – здоровым нельзя… только раненым…
Закрыв глаза, рыжая безмолвно обмякла в моих руках, изрядно потяжелев.
Кончилось топливо. Блин, не подумал…
Аккуратно положив отключившегося сержанта рядом с вампалом, я приступил к обеду. «Как там остальные?» – мелькнула мысль.
Плотный обед блаженно оттянул желудок, напуская сонливость. Улегшись с краю и бросив завистливый взгляд на Адольфа, стиснутого девичьими руками, я провалился в сладкий послеобеденный сон.
«Не буду мешать воинам назойливым присутствием…» – погасла в дреме последняя мысль.
36
Легкий мимолетный дневной сон вспорхнул, оставив обрывки сновидений. На ухо нудно сопел соня Адольф. Полусумрак шатра окутала вечерняя прохлада. Эльза исчезла вместе с подносом.
Давно я не отдыхал днем. Мысли разложились по полочкам, отодвинув воспоминания и переживания, приобретая четкость плана. Плеснув в лицо холодной воды, отогнавшей остатки сна, поднял полог.
Вечерний ветерок озорно ударил в грудь. Стоявшая на часах зеленоглазая Каталина браво приложила руку к блестящему в лучах заходящего солнца шлему.