Иероним
Шрифт:
Изящные руки разжались, и Кер пронзила меня смеющимся изумрудным взглядом, заставляя зажмуриться.
– Мой лорд… – проворковал голос Каталины.
Открыл глаза – серебряная маска исчезла, оставив знакомый образ зеленоглазки.
Меня бросило в пот.
«Все, бросаю пить!» – пронеслось в мыслях, а язык уже ласкал губы Каталины.
Разбуженный лагерь оглашал округу ржанием лошадей. Откинувшись на ложе, я восстанавливал дыхание, глядя на быстро одевающуюся гибкую фигурку.
– Мой лорд, кто такая Кер? – не оборачиваясь, спросила Каталина.
Сердце екнуло.
– Богиня…
– Спасибо, мне никто не говорил таких теплых слов, не сравнивал с богиней… – Блеснули яркой зеленью глаза, девчонка шустро выскочила, взмахнув пологом.
Свежий воздух обдал лицо.
Что случилось – то случилось.
Решительно отбросив в сторону шкуры, я принялся за сборы.
Утреннее солнце пыталось пронзить лучами густую листву. Потушенные костры, зашипев на обидчиков, выбросили клубы белого пара. Конь нетерпеливо играл под седлом, сбрасывая блестящие капельки росы. Надрывно скрипели телеги, выстраиваясь в ряд. Прохладный ветерок смешивал в непередаваемый запах утреннюю свежесть, мускус конского пота и аромат хвойной смолы.
– Мой лорд, воины готовы! – доложил Трувор.
– Вперед! – дал я отмашку и пришпорил коня.
Караван, изгибаясь железной змеей, вытягивался на старую просеку. Испуганные крики птиц огласили округу. Поход начался.
Изрядно заросшая молодым подлеском просека замедляла движение телег. Лошади, вкусно похрустывая, то и дело срывали пухлыми губами молодые веточки. Радовало одно – солнце слабо пробивалось сквозь густые кроны деревьев, дарившие прохладу леса.
Птицы пронзительно кричали, кружа над караваном, стараясь в храбром порыве отогнать непрошеных гостей от заботливо свитых гнезд. Скрытно двигаться невозможно – по мере продвижения успокоившихся птиц заменяли новые взбудораженные соседи, и галдящая туча не рассасывалась, маяком показывая местонахождение отряда.
Лес кишел живностью. Пару раз возвращались довольные воины из впереди ехавшего дозора, сгружая в телеги тушки подстреленных косуль и кабанчиков, пополнявшие запасы мяса. Наловчившиеся девчонки на ходу разделывали добычу, привязав вожжи.
И правда, куда денутся кони, идущие по туннелю, прорубленному в густом массиве?
Трувор периодически менял людей в дозоре, давая возможность повеселиться другим воинам. Монотонно покачиваясь в седле, наслаждаясь прохладной сенью леса, я принял мудрое решение – двигаться до вечера.
Поросшая просека не позволяет увеличить скорость, а солнце не пробивается из-за густых крон и не мучает жарой. Кони не устанут. Люди потерпят.
– Сэр Трувор! – крикнул я. – Двигаемся до вечера!
– Слушаюсь, мой лорд! – браво козырнул рыцарь.
Новость в мгновение ока облетела отряд.
Устав трястись в телеге, Адольф присоединился к веселой охоте дозора. Пушистый огромный рыжий ком, испугав мою лошадь, пролетел мимо, скрывшись в густом подлеске. Моментально встрепенувшись, удерживая возбужденного коня, я отправил вслед вампалу мысль, ярко украшенную эпитетами, характеризующими наглый поступок. Адольф тактично промолчал в ответ.
Неторопливая дорога с короткими
Утром шестого дня караван выехал на опушку леса. Страдающий клаустрофобией взгляд устремился к горизонту, раскрывая потрясающую картину. Огромная долина с голубой веной реки раскинулась, пестрея изумрудными латками полей. Посредине, чернея частоколом, упираясь в небо смотровыми башенками, отгородилась большая деревня или маленький город. Спущенный с поводка и измученный давящим массивом леса взгляд весело скакал, ощупывая округу, выискивая новые мазки потрясающей картины. Голубая змея реки разрезала долину, упираясь в цель похода – крепость Орлиное гнездо, серым грубым пятном выделявшуюся на фоне темной гряды гор, занявших горизонт от края до края. Сверкающие на солнце белоснежные пики проводили непреодолимую границу. По мысленным полетам я знал – за хребтом вечное царство остекленевшего от холода севера. Мысли разбудили азарт, холодком пробежавший по позвоночнику.
– Мой лорд, – подъехал Трувор, – дозор вернулся. Деревня пуста. Люди ушли в крепость.
– Немудрено, местные неусыпные стражи, – я показал на крикливую тучу птиц, – предупредили о нашем приходе.
Морально уставшая от неторопливого перехода лошадь нетерпеливо переминалась под седлом.
– Что прикажете? – озабоченно блеснул глазами рыцарь.
– Вперед! В деревню не заходим, поля не топтать. Идем к крепости! Скорика ко мне! – тронул я поводья плясавшего от предвкушения скачки коня.
Ветер ударил в лицо, и прекрасная картина заплясала в глазах. Караван, судорожно дернувшись, устремился следом, выбегая на чернеющую землей нить дороги.
Обогнув зияющую открытой пастью ворот деревню, мы устремились к крепости. От отряда откололась телега, окруженная людьми Скорика. По моему приказу воины польют наптой частокол и встанут невдалеке лагерем, прикрыв сзади. В случае чего – стрелами подожгут деревню.
Не стоит в тылу оставлять врагов, возможно затаившихся в подвалах и погребах.
Втягивать караван в деревянную ловушку, ограничившую маневр маленькой армии, я не собирался.
Впереди на холме, блестя доспехами, возник всадник. Воин, придерживая коня, воткнул длинный шест с развевающимся серым штандартом. Черная дорожная лента упиралась в копыта гарцующего скакуна. Я поднял руку, и караван остановился.
– Мой лорд, парламентер, – доложил, подъехав, Трувор.
– Вижу… – буркнул я.
В груди бешено застучало сердце.
Ко мне поспешили и остальные рыцари.
– Мой лорд, жаль, у нас нет штандарта… – посетовал Тюрик.
– Как нет? Есть! – радостно доложила Эльза.
Став рыцарем, девчонка не могла по статусу управлять повозкой и ехала на коне во главе колоны телег.
– Есть? – изумился я.
– Да, мой лорд. Олаф! Каталина! Сэр Эрик! – крикнула рыжая.
Подъехавшие по зову воины принялись шушукаться. Проведя короткие невнятные переговоры, возглавляемые Эриком, ускакали к телегам.
В воздухе повисла неловкая пауза. Не один я удивлен. Сэр Трувор и сэр Тюрик тоже явно пребывали в неведении.