If you're going through hell keep going
Шрифт:
Мастер начинает читать надписи по—японски. Несмотря на то, что я абсолютно не знаю этого языка, я слушаю внимательно, с замиранием сердца. Когда старик замолкает, я перевожу взгляд с ткани на него — он снова смотрит точно перед собой.
— Когда дух кицунэ получает девять хвостов, он приобретает силу бесконечности жизни, ума, проницательности. Их мех становится белым, отождествляя это с добрыми ее поступками при жизни, и позволяет человеку после смерти стать истинным кицунэ — лисицей-хранителем, физическим
— И сколько у вас хвостов? — задаю я свой очередной вопрос.
— Восемь, — отвечает Мастер. — К сожалению, у меня практически не осталось времени для того, чтобы получить девятый.
— Вы умираете?
Вопрос прозвучал не очень тактично, однако, Мастер ответил мне кивком.
— Знаешь, что я вижу, Бруклин Мария Роджерс, когда смотрю на тебя? — спрашивает он, хотя всё еще смотрит точно перед собой.
— Что?
— Избранную, — отвечает он, а затем медленно поворачивает голову в мою сторону.
Я вижу его глаза. Они горят оранжевым огнём.
***
Как оказалось, мать с отчимом не слышали абсолютно ничего, потому, что приняли перед сном ударную дозу снотворного. Моя семья была той самой, о которых пишут в светских журналах: они ели только здоровую пищу, часть из которой мать собственноручно выращивала у нас на заднем дворе, они ходили в спортивный зал 4 раза в неделю, они даже были частью местного книжного клуба. Иногда мне казалось, что в этом доме, я — рудимент, который вот—вот, да и совсем отвалится. Я спала до двух дня, когда не надо было идти в школу, я питалась фастфудом и носила одежду из синтетики. Я не вписывалась в идеальный мир своей семьи, потому что была далека до идеала.
— Держи, — я протягиваю Стайлзу чашку с горячим мятным чаем, и парень принимает ее из моих рук.
Я присаживаюсь на край своей кровати рядом с ним, и мы снова погружаемся в молчание. Я не знаю, что сказать, как, наверняка, и он.
Скотт приедет как минимум через час, и меня напрягает мысль о том, что придётся столько времени сидеть в тишине, лишь изредка косо поглядывая друг на друга.
Стайлз кашляет, и я принимаю это за знак того, что ему так же неловко, как и мне.
— Так ты …? — начинает Стилински.
— Рейко, — как бы заканчивая его предложение, отвечаю я. — Разновидность кицунэ.
— Оу, — Стайлз делает глоток из кружки, а затем поворачивает голову на меня. — И как давно ты …?
— Рейко, — снова повторяю я. — Месяц, плюс-минус пара дней.
Стайлз понимающе кивает головой. Я вижу по его глазам, что у него в голове сейчас томится множество вопросов, которые он хочет задать, только вот мешает тот неловкий факт, что он находится дома у практически незнакомого человека, и как он сюда попал, он понятия не имеет.
— Ногицунэ привёл тебя сюда, — продолжаю я. — Он хотел, чтобы я присоединилась к его … Эм …Стае,
Стайлз поджимает губы.
— Последнее, что я помню — это как лёг спать у себя дома. Понятия не имею, сколько с того момента прошло времени, и даже боюсь представить, что “это” внутри меня могло сотворить.
— Всё, что угодно, — произношу я, а затем понимаю, что парень явно хотел поддержки, а не вот такого обвинения в лоб. — Прости. Ты ведь не виноват в этом … Если честно, я вообще не представляю, что японский дух может делать тут, в Калифорнии. Что могло привлечь его именно сюда?
Это был риторический вопрос, но Стайлз вдруг заговорил:
— Кажется, я знаю, что, — произносит он, и я удивленно приподнимаю брови. — После твоего отъезда … Много чего произошло. И так случилось, что одна штука в Бэйкон Хиллс, которая является мощнейшим магнитом для всего паранормального, стала работать на всю катушку.
— Что? — я непонимающе смотрю на Стайлза, а он, тем временем, крутит в руках чашку с чаем, — Что это?
— Неметон, — отвечает Стилински, вводя меня в еще большее заблуждение.
— Неме … что?
— Неметон, — повторяет Стайлз, — Место, где друиды совершают жертвоприношения.
От удивления я отклоняю корпус назад.
— Друиды?
— Ну, да, — продолжает Стайлз. Я вижу, как он расслабляется, потому что больше не надо сидеть в неловкой тишине. Привстает, поджимает под себя одну ногу и, тем самым, разворачивается ко мне всем корпусом, чтобы удобнее было вещать. — В Бэйкон Хиллс появился злой друид, который убивал людей, чтобы в итоге обладать мощнейшей силой, для того, чтобы отомстить стае Альф за свою смерть. Точнее, за ее попытку.
— Стае Альф?
— Они пришли за Скоттом, который был истинным Альфой, который, на самом деле, вообще-то был Бетой, но так бывает, как говорил Дитон.
— А Дитон — это …?
— Ветеринар в клинике, где подрабатывает Скотт. Но, вообще-то, он друид. И психолог в нашей школе, оказывается, его сестра, и тоже друид.
На секунду у меня складывается впечатление, что меня где-то обманули, но я еще не понимаю, где именно.
— Ты это серьезно? — произношу я не без доли скептицизма. — Друиды? Жертвоприношения?
— То есть, в японских духов ты веришь, а в это — нет? — Стайлз смотрит на меня, быстро хлопая ресницами.
— Эмм, да! — словно это само собой разумеющееся, отвечаю я.
Стилински закатывает глаза. Буквально пару секунд он собирается с мыслями, чтобы, видимо, продолжить свой монолог, а я в это время внимательно изучаю его ауру. Она всё такая же светлая, значит, ногицунэ всё еще в отключке. Не могла же я убить его с первой же попытки?
Главное, чтобы я не сделала только хуже …