Игорь Стрелков - ужас бандеровской хунты. Оборона Донбасса
Шрифт:
Да, ещё Вяземский утверждал, что «любовь к Отечеству в наших условиях есть ненависть настоящего положения». Положения! Но никак не самого Отечества. Увы, отдельным нынешним «любителям Отечества» далеко до мудрого разграничения князя Петра Андреевича. И ненависть свою обращают они именно на Отечество и на всё то, что могло бы поколебать их убеждённость в его отвратительности. В сущности, они в точности повторяют г-д либералов, о которых Достоевский замечал, что изменись что в России к лучшему, и они страшно бы огорчились тому, лишившись основы своего «мировоззрения» — того самого контрпродуктивного негативного сознания.
В событиях на Юго-Востоке Украины мы наблюдаем сегодня преодоление советского сознания, вытеснение его сознанием
Каковы же были первые шаги в Крыму новой власти? Установка памятника Сенявину и возвращение дореволюционных названий улицам Симферополя… Ни в России, ни в Украине улиц тех за редким исключением не переименовывали и не переименовывают. И Крым дал нам первый пример сего благого начинания. И ничто не дрогнуло там, не вступилось за «советское наследие». И на митингах крымских не звучало (практически) советской риторики, а одно лишь: «МЫ — РУССКИЕ!» Не левые, не правые, не красные, не белые — а русские.
Их записали в «ватники». Кто? Такие же потомки «рабочих и крестьян», которые вдруг отчего-то возомнили себя «белой костью» и «голубой кровью».
Этих, последних, к слову, нимало не смутила партийная принадлежность лидеров майдана. А вышли-то они все как на подбор из той же большевистской «шинели» — и в духе своём: в ненависти ко всему русскому, в преступности своей свято оной остались верны.
Многие наши белые любят размещать подборки фотографий советских красноармейцев и комиссаров и русских офицеров. Мол, «физиономический анализ кое-что значит в нашем деле», как говаривал известный персонаж. Глянешь на лица — и уже без книг всё очевидно становится. Предлагаю любителям сего анализа обратиться к фотографиям лидеров и «сотников» майдана и сравнить их с фотографиями лидеров сопротивления. Результат будет строго идентичен выше приведённому (для нормального человека, конечно, а не, как теперь говорят, «курильщика»).
В географии сопротивления обращает на себя внимание то, что слабее всего оказывается оно в регионах, наиболее подавленных советским, выхолощенным сознанием. В восставших Донбассе и Луганске, конечно, не обходится без серпасто-молоткастых флагов, но нетрудно заметить, что перевес далеко не за ними. Советские в данном случае оказались лишь захвачены русским протестом. «Мы — русские!» — вот, основа сознания сопротивления. «С нами Бог и Правда!» — вот, девиз полковника Стрелкова и новых Добровольцев. Не случайно в их рядах немало людей верующих. Не случайно среди первых жертв противостояния были: священник, окормлявший ополченцев и застреленный бандитами на дороге; пономарь Киево-Печерской Лавры, в это ополчение вступивший; днепропетровский Доброволец — выпускник Полтавской миссионерской духовной семинарии, расстрелянный в Донецке в перевозившем раненых КАМАЗе… Не случайно один из ополченцев так определил различие между бойцами Юго-Востока и «нацгвардейцами»: «Мы с Богом в сердце, а они с тараканами в мозгах…»
Здесь, на Донбассе, где некогда шли ожесточённые бои
В сущности, то, что делает сегодня Игорь Стрелков для Белой Идеи, в разы важнее, чем все наши книги и статьи. Книги и статьи могут быть прекрасны — но они о прошлом. Что было Белое Движение для русских людей доселе? Память и мечта, в лучшем случае. А чаще — пустой звук. Что было Белое Движение дня нынешнего? Мемориальный клуб. Помните Ивана Савина? «Сухие ромашки мы… Россия — вся высохла… Жалкие, никому не нужные цветы… Мы — для гербария, для странной и страшной коллекции: цветы с высохших полей… Люди без Родины…»
Сегодня русские люди видят, что «белые» — это отнюдь не гербарий. И Стрелков, защищающий Донбасс с горсткой добровольцев против много превосходящих сил противника — неопровержимое тому доказательство.
Если раньше «белые» в понимании аудитории были лишь некие люди (пусть даже порядочные, умные и замечательные), которые могут лишь рассуждать письменно и устно в предметах, зачастую вовсе не насущных для сегодняшнего положения, то сегодня она видит человека дела, человека, который утверждает не словом, но самой своею жизнью те идеалы, о которых говорит.
До последнего времени узкому «белому» кругу Игорь Стрелков был известен, прежде всего, как реконструктор, специализирующийся главным образом на Белом Движении и Российской Императорской армии. Он является руководителем клуба «Сводная пулеметная команда», сформированном на базе военноисторического клуба «Московский драгунский полк», принимал участие в таких реконструкциях, как «Война 16-го года» в августе 2009-го, фестивале «Памяти Гражданской войны» в феврале 2010 года, «Гражданская война на Юге России», «Доблесть и гибель русской гвардии». В мае 1996 года зачислен в состав Дроздовского объединения в чине унтер-офицера.
Один из коллег-реконструкторов свидетельствует: «Мы, участники клуба „ВИК Марковцы“, раньше часто выезжали на мероприятия, посвященные Гражданской войне. Игорь и его так называемая пулеметная команда почти всегда ездили с нами. За все время общения с ним у меня сложилось впечатление, будто он не просто переодетый в форму той поры реконструктор, а настоящий белый офицер той эпохи. Его поведение, манеры выдавали в нем благородного, честного, преданного отчизне человека. Он не играл, а проживал не свою жизнь. Многие говорили: „Не вовремя он родился, ему бы в ту эпоху…“» («МК»).
Игорь Иванович — убеждённый монархист. «Государя даст Господь, — говорит он, — если будет милостив к России. Среди ныне известных нам политиков Его нет».
«Белые» взгляды Стрелков исповедовал ещё студентом Историко-архивного института, что, не помешало ему в отличие от многих объективно оценить подлинную суть событий 1991 г. Вот, как свидетельствует об этом он сам: «Я „присутствовал“ при распаде Союза уже во вполне дееспособном (20 лет) возрасте. Уже тогда был сознательным монархистом, но при всем антисоветском настрое, меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, было удовлетворение тем, что на глазах рушится антихристианское, антирусское, античеловечное в своей основе государство. С другой — понимание того, что оно именно РУШИТСЯ… и под его обломками вряд ли сможет произойти возрождение исторической России. Еще было острое предчувствие, что люди, которые встали во главе „революции“, есть плоть от плоти самой гнусной разновидности советской партийной номенклатуры и действуют в сугубо личных корыстных интересах. К сожалению, эти предчувствия полностью оправдались.