Игра без ставок
Шрифт:
Но в этот раз сам некромант поморщился: в словах послышался южный акцент, а Шаартан очень не любил вспоминать о родных краях.
— Вы просто неподражаемы, сударь некромант! — человек в красном встал из-за стола. — Что ж, всех благ!
— Чтоб тебя Палач увидел, — процедил сквозь зубы Шаартан, провожая взглядом заказчика.
Фергюсону Дженкинсу и без Палача хорошо жилось. Первенец зажиточной семьи, чей очаг располагался в городе, что лежал в полутора неделях пешего пути от развалин замка Каитан. Фергюсон, смешливый и жизнерадостный с самого детства, искал всё новых и новых приключений: ему быстро наскучивало любое занятие, за которое он брался. Науки давались ему легко, и это-то было хуже всего: то, что берёшь с лёгкостью, совершенно не ценишь. Так и Фергюсон не привык прилагать какой-либо труд, подолгу, с тщанием заниматься каким-нибудь
Но, к счастью, дела у Дженкинсов шли хорошо. Фергюсон всё более и более тяготился опостылевшим городом, и едва услышал в одном из питейных заведений Гердбара о кладе, что хранится в замке Каитан, — тут же рванул на север. Взяв с собою нескольких людей из семейной компании, кое-какие средства, сын Марволо Дженкинса принялся за поиски сокровищ. К сожалению, в руинах древней твердыни, которая, говорят, пережила Разделение, трудно было бы найти дракона, не то что уж сундук…
Терпение Фергюсона подходило к концу, и он решил пойти на отчаянный шаг: обратиться за помощью к местному некроманту, чтобы тот «поговорил» с духами замка Каитан…
Через короткое мгновенье некромант уже выбросил из головы произошедшее и привычным жестом заказал обед.
Похлёбка была очень сытной, впрочем, как и мясное рагу, гордость заведения.
Шаартан расплатился пятью медными монетами, что у него остались с прошлого заказа: очередной его привычкой было открывать мешочки, сундучки и шкатулки с оплатой подальше от посторонних глаз.
Выйдя из таверны, Шаартан ловко вскочил на коня. Он направил своего единственного друга, кобылу Виерну, в сторону леса, где располагался его дом.
Миновав небольшой луг, где на него косились пастухи, он заехал в лес. Деревья обступили некроманта со всех сторон, нависая вековечными кронами. И только тут Шаартан дал волю чувствам, которые всегда терзали его здесь, в его новой обители. Когда-то, чтобы заглушить их, он начал сочинять стихи. Сначала смешные вирши, которые почему-то заканчивались очень печально. Он держал в голове все свои творения: добротного пергамента, да и вообще какого-нибудь пергамента, нельзя было достать поблизости, а уж чернил… Но память была у некроманта хорошей, даже слишком хорошей: он почти ничего не забывал. Во всяком случае, ничего, что казалось Шаартану важным.
Он начал напевать один из своих первых стихов. Эти строки были из тех, что хранят внутри себя грусть, которая копится и копится в сердце человека. И порою кажется: или ты напишешь стихотворение, или твои руки затянут петлю на твоей шее.
Конечно, стихи некроманта были скверными — но это были его стихи, стихи Шаартана! И пусть кто-нибудь попробовал бы сказать некроманту, что они плохие!
В одиночестве, бессильный, Он мечтал о смерти Быстрой. Шаартан, Себя уж прокляв, Не мечтал о дружбе Вечной, о любви, Горячей, пылкой. А мечтал он лишь О смерти, всеблагой И всевеликой. Всепрощающе — Любезной. Только смерть Всё не спешила. Вот Прошли уж утро, вечер. Но не видит всё ж он смерти. Не пришла К нему старуха в Балахоне и с косою. День идёт: утро, вечер, Уж прошли. Но нету Смерти! Шаартан, Прокляв уж всех на свете, Всё же выжил, Изменившись, навсегда Переродившись. Тьма Ушла из его сердца, да Вот только свет его не тронул. И остался он навеки Ни со Тьмою, ни со Светом. Некромантом — Шаартаном. Помнит он, как Умирал юнец в Пустыне. Не простил Палачей своих он, Вечный странник, Шаартан. «Смерть, не жди меня Вовеки!Только издали этот лес казался непроходимым для коня: некромант знал пару тропок, по которым обычно добирался до своего жилища. Вот и теперь, как сотни раз до того, проезжая через обуглившийся после удара молнии дуб, Шаартан свернул направо. Верным знаком того, что дом уже близко, был ручей, протекавший между двумя соснами — подобного места не было на двадцать лиг окрест. Если не больше. Во всяком случае, южанин был в этом уверен.
Но вот наконец-то показался приют, который Шаартан про себя называл «временным домом». Правда, жил он здесь вот уже двенадцать лет, так что в данном случае эпитет «временный» приобретал особый смысл с ароматом, который царит в иных богадельнях.
Но для колдуна, особенно очень побитого жизнью, это было не так уж и много. А уж тем более — избитого Смертью, как любил выражаться Шаартан…
Когда-то некромант мечтал построить целую усадьбу, подобную тем, что он встречал на берегах Залива Рогнара: трёхэтажный деревянный особняк, невдалеке от которого стояли сараи и другие хозяйственные постройки, да ещё и высокий забор. Качели, любимая жена (та, единственная, что украла сердце южанина давным-давно) рядышком, дети играют чуть поодаль, аромат цветущих вишен, айва, молодые розы, журчанье ручейка…
Но… Судьба решила по-другому: Шаартану, судя по всему, суждено было доживать свой век одному, времени на уход за садом не было, да и умения…
Так что пришлось ограничиться просто двухэтажным домиком, с круглыми окнами (в которых был не бычий пузырь или слюда, а настоящее стекло — Шаартан мог позволить себе такую роскошь), с крытой дранкой крышей…
Теперь там, поверх дранки, вырос толстый слой мха, а деревянные стены оплёл бесстрашный вьюнок. Шаартан так и не смог понять, почему это все эти растения облюбовали именно его дом. Причём некромант выражал своё непонимание далеко не печатными словами. Но сейчас было не до вьюнка и мха: некромант слишком устал. Шаартану так всё надоело, окружающая действительность казалась чужой и чуждой, разум вот-вот готов был «уснуть», улетев куда-то далеко-далеко, за грань опостылевшего мира…
— Ну вот, опять началось, — вздохнул Шаартан, спрыгивая с коня.
На южанина очень часто находило чувство отчаяния, усталости от жизни, но пропадало оно столь же быстро и неожиданно. Во всяком случае, в большинстве случаев если разум невезучего некроманта не справлялся с «опостылением», то всегда находился какой-нибудь новый клиент, и работа помогала отвлечься.
Виерна привычно поплелась к дому, у восточной стены которого крыша нависала над поилкой и кормушкой с овсом, оберегая от дождя и снега импровизированное стойло. Шаартан же не менее привычно прошёл внутрь жилища, взмахом посоха отворив дверь. Без этого, попытайся какой-нибудь «особо умный» человек взяться за ручку или, ещё хуже, толкнуть дверь ногой, то по глупцу ударило бы шоковое заклинание. А Шаартан узнал бы об этом даже на другом конце света. К сожалению, то же заклинание могло ударить и самого хозяина жилища. Но, по мнению последнего, безопасность стоила такого риска.
Внутри, как обычно, царило лето: тепло, сухость, покой и уют. Южное лето…
Сразу при входе становилось заметно, что хозяин дома любит удобство и даже некоторую роскошь. Вешалка (в северных землях о таких даже и не слыхивали) была сделана из вишнёвого дерева. Пол устлан коврами: Шаартан хотя и не любил вспоминать о родных местах, но всё-таки полностью от старых пристрастий отказаться не смог. Пусть эти ковры и были довольно-таки ветхими, качество ткани было совсем не то, что на родине, но всё-таки это была частичка его, Шаартана, родного дома! Дома, который он потерял.