Игра Дракона или Конан в Вестеросе
Шрифт:
– -
2.Многоногий ужас
Конан успел зарубить несколько противников, прежде чем навалившиеся на него твари вырвали у него меч и повалили на землю. Кто-то вырвал у него Сердце Аримана, другие содрали кольчугу и разорвали одежду. После этого Конану заломили руки, связав их чем-то вроде лиан и несколько пятнистых тварей, поволокли его по ступеням, спускавшимся от входа в подземелье. Внизу красовался большой плоский камень, в котором Конан признал очередной алтарь. Рядом с пятнистыми людьми, кривляясь и ухмыляясь следовали гули.
Вокруг черного алтаря полыхали костры, перед которыми выплясывал высокий тощий дикарь, облаченный в одеяния из чешуйчатых
Сами пятнистые люди держали в руках длинные копья с наконечниками из зубов неведомых тварей и странного черного камня, напоминающего непрозрачное стекло. Кинжал из такого же камня был и у дикаря в шкурах, в котором Конан признал местного шамана. Завидев пленника он что-то повелительно прокричал и киммерийца швырнули на алтарь рядом с девушкой. Повернув голову Конан разглядел, что она очень красива, несмотря на растрепанные волосы, синяки и ссадины на бледной коже. Испуганные глаза, странного фиолетового оттенка взглянули на Конана и тот ободряюще улыбнулся
– Хорошо, что умирать придется в компании получше, чем эти твари,- сказал киммериец. Девушка, храбрясь, что-то сказала в ответ, но видя, что Конан не понимает ее, просто кивнула в сторону шамана, скорчив выразительную гримасу. Конан перевел взгляд на мечущегося в безумной пляске колдуна и кивнул, соглашаясь с явно нелицеприятной оценкой. Широкое лицо пятнистого дикаря искажали злобные гримасы, зубы щерились в кровожадной ухмылке, налитые кровью глаза вперились в лица пленников. Но Конан не отвел глаз, стараясь сохранять достоинство даже перед ликом смерти. А может и нет- Конан уже не раз всерьез задумывался: а не вышел ли он, блуждая по подземельям, прямо в преисподнюю, в лапы здешних демонов. В таком случае ему стоит ждать не смерти, но лишь бесконечных изуверских мучений, которые киммериец надеялся вытерпеть с тем достоинством на сколько ему хватит сил.
Вскоре выяснилось, что и в аду есть и вторая смерть, еще более жуткая. Некоторое время шаман мерился взглядом с киммерийцем, потом его пасть раздвинула презрительная ухмылка. Он повернулся к соплеменникам, повелительно каркнув что-то и сразу трое пятнистых людей кинулись к алтарю. Но схватили они не Конана, а рыжего парня, громко закричавшего что-то на незнакомом Конану языке: не то умоляя, не то проклиная пятнистых тварей. В мгновение ока с него сорвали веревки и тут же мощные лапы распластали молодого человека на алтаре, не давая ему пошевелиться. Взметнулся и опустился жертвенный нож, послышался отчаянный вопль и каменный нож поднялся снова, уже орошенный кровью. Оскалившись, словно хищный зверь, шаман погрузил руку в рану, вырывая трепещущее окровавленное сердце. Один из его воинов протянул ему нечто, блеснувшее алым светом и Конан глухо зарычал, признав Сердце Аримана. Пятнистый человек сжал вырванное сердце, направляя на камень струю крови.
Капли крови, оросившие Сердце, не падали на землю, но словно впитывались в него, как в губку. Его свечение стало ярче, насыщенней и вдруг в алых глубинах появилась смутная тень. Она росла, приобретая все более четкие очертания, пока не превратилась в искаженное нечеловеческой мукой и страхом лицо. Конан невольно содрогнулся, признав сходство этих черт с лицом только что зарезанного парня. Только теперь понял Конан дьявольский смысл сего обряда, что не только убивал тело, но и пленял душу, заключая
Колдун вновь вскинул нож и крикнул, указывая на пленников. На этот раз его глаза неотрывно уставились на Конана. Сразу десять пятнистых людей шагнули к алтарю, срывая с него веревки, но и навалившись всем весом на киммерийца. Тщетно Конан пытался освободиться: пусть он и был много сильнее обычных людей, но стиснувшие его твари не уступали ему в силе мускулов. Глядя в злобные глаза пятнистого колдуна, варвар приготовился принять участь, что страшнее смерти.
За его спиной послышались испуганные крики и колдун замер с занесенным ножом, уставившись на что-то поверх головы Конана. В следующий миг мимо алтаря по ступеням, во множестве побежали серые гули. Пятнистые же люди, напротив, бежали наверх, потрясая копьями.
Державшие Конана стражники, невольно ослабили хватку, оторопело глядя на то, что происходит наверху и король немедленно воспользовался этим. Дернувшись так, что едва не вывихнул плечо, киммериец вырвался из рук пятнистых людей. Одним могучим прыжком он переместился к груде сваленного оружия, хватая разом меч и небольшое копье с листовидным наконечником. Одна из пятнистых тварей пыталась его задержать, но Конан взмахнул клинком и уродливая голова покатилась по земле. В следующий миг киммериец вскинул копье и шаман поперхнулся злобным воем, когда острый наконечник пробил ему горло. Сердце Аримана выпало из ослабевших пальцев и Конан, метнувшись вперед, успел подхватить драгоценный камень. Лишь после этого киммериец, наконец, обернулся, чтобы увидеть, что вызвало смятение недочеловеческой своры. Представшее его глазам существо в очередной раз поколебало уверенность короля в том, что он все еще жив, а не угодил прямиком в преисподнюю.
Внешне выползшее из подземелья чудище напоминало помесь паука и краба, только величиной с быка. Злым, необыкновенно умным огнем горели глаза и Конан вдруг узнал их - именно они смотрели на него, в подземелье, именно от этой твари он убегал по коридору. Видимо, разбуженный Конаном в своем логове монстр двинулся за ним и, таким же неведомым способом переместился в эти края. Сейчас вокруг твари метались пятнистые люди, пытаясь поразить ее копьями. Однако монстр не уступал им в скорости и ловкости: огромные жвалы откусывали головы, толстые лапы сбивали нелюдей с ног, а страшные клешни раздирали их на части.
Конан не стал дожидаться развязки: воспользовавшись всеобщим смятением, он разрубил путы, связывавшие оставшихся пленников и швырнул им под ноги оружие.
– Бейтесь!- крикнул он. Его невольным соратникам было нельзя отказать в быстроте реакции: едва поднявшись с алтаря они сразу же вступили в бой. Низкорослый бородач крутил над головой огромной секирой, раз за разом раскалывая черепа пятнистой и серой нелюди. Его же спутница билась чем-то вроде длинной сабли с изогнутым клинком, рассекавшей горла наседавшим врагам. Конан же бился сразу двумя мечами - своим и большим широким кинжалом, выхваченным им из общей кучи.
Огромному пауку над ними приходилось все хуже: две перебитые ноги бессильно волочились по камню, несколько копий пробили хитиновую корку и из глубоких ран сочилась зеленоватая жижа. И хотя за каждую рану, страшные клешни и жвалы брали обильную жатву жизнями пятнистых людей, все же паук слабел. Вот он отскочил к выходу из пещеры и быстро-быстро задвигал жвалами. Мерзкий, верещащий звук вырвался из огромной пасти и, словно в ответ ему, черные стены вдруг пришли в движение. Во множестве темных провалов засветились красные глаза, огромные волосатые лапы потянулись из тайных нор укрытий и из потайных укрытий выхлестнулась многоногая и многоглазая волна.