Игра Эндера. Глашатай Мертвых
Шрифт:
— Я знаю Джейн, — сказал Эндер.
— Так у тебя целая организация! Я была в шоке, получив сообщение о том, что могу связаться с тобой. Предполагали, что ваш ансибл взорван.
— У нас есть могущественные друзья.
— Эндер, мы с Яктом отправляемся сегодня. С нами едут трое наших детей.
— Твоя первая…
— Да, Сифте, та, что была во мне, когда ты уехал, ей уже почти двадцать два. Прелестная девушка. И еще наш хороший друг, преподаватель по имени Пликт.
— У меня была студентка с таким именем, — сказал Эндер, вспомнив разговор, проходивший всего лишь несколько месяцев назад.
— О,
«Едет сюда. Через тридцать лет. Я буду старше, чем сейчас она. Едет сюда. К тому времени у меня тоже будет семья. Новинья и наши дети, если у нас они будут, такие же взрослые, как сейчас ее дети».
И затем, подумав про Новинью, он вспомнил Миро, вспомнил то, что несколько дней назад предлагал Ольгадо, в тот день, когда они нашли место для устройства гнезда для Королевы.
— Ты будешь очень возражать, — спросил Эндер, — если я пошлю кого-нибудь встретить тебя в пути?
— Встретить нас? В открытом космосе? Нет, не посылай никого, Эндер, это слишком большая жертва — отправиться так далеко, ведь компьютеры могут привести нас ничуть не хуже…
— Хотя я и хочу, чтобы он встретил вас, но не только ради тебя. Он — один из ксенологов. Случилось так, что он получил тяжелые увечья. Какое-то повреждение мозга; похоже на тяжелую форму паралича. Он… он — самый находчивый человек на Лузитании, как сказал один человек, чьему мнению я доверяю, но он утратил все связи с нашей жизнью. Несмотря на это, он еще пригодится нам. Когда вы приедете. Он очень хороший парень, Вэл. Благодаря ему вы сможете много узнать за последнюю неделю своего полета.
— А может твой друг дать нам необходимую информацию о курсе полета и точке нашей встречи? Мы — навигаторы, но только в море.
— Когда вы отправитесь, Джейн поместит скорректированную информацию в ваш бортовой компьютер.
— Эндер, для тебя пройдет тридцать лет, а для меня… Я увижу тебя всего через несколько недель.
Она заплакала.
— Может быть, я встречу тебя вместе с Миро.
— Не делай этого! — воскликнула она. — Я хочу, чтобы ты был как можно более старым и потрепанным, когда я приеду. Я не смогла бы вынести вида этого тридцатилетнего юнца, который изображен на моем терминале.
— Тридцатипятилетнего.
— Ты будешь там, когда я приеду, — потребовала она.
— Хорошо, — согласился он. — А парня, Миро, я посылаю к тебе. Прими его как моего сына.
Она серьезно кивнула.
— Настали такие опасные времена, Эндер. Если бы Питер был с нами.
— Лучше не надо. Если бы он руководил нашим маленьким восстанием, то он остановился бы не раньше, как стал бы Гегемоном всех Ста Миров. Мы лишь хотим, чтобы они оставили нас в покое.
— Может получиться так, что не удастся добиться одного без другого, — сказала Вэл. — Но мы можем поспорить об этом позже. До свидания, дорогой брат.
Он
Эндеру не пришлось просить Миро поехать — Джейн уже все рассказала ему.
— Ваша сестра — Демосфен? — спросил Миро.
Эндер теперь уже привык к его невнятной речи. Или, может быть, его речь стала немного более разборчивой. Так или иначе, его было не так трудно понимать.
— У нас была талантливая семья, — ответил Эндер. — Надеюсь, она тебе понравится.
— Надеюсь, я ей понравлюсь, — Миро улыбнулся, однако выглядел испуганно.
— Я просил ее, — сказал Эндер, — принять тебя как моего сына.
Миро кивнул.
— Я знаю, — произнес он. И затем, почти вызывающе: — Она показала мне весь ваш разговор.
Внутри у Эндера все похолодело.
Голос Джейн послышался в его ухе.
— Мне следовало спросить твоего согласия, — сказала она, — но я уверена, что ты сказал бы «да».
Эндера покоробило отнюдь не вторжение в его личный разговор, а сам факт такой близости Джейн и Миро. «Привыкай к этому, — сказал он себе. — Он именно тот человек, которого она ищет».
— Нам будет недоставать тебя, — сказал Эндер.
— Тем, кому будет меня недоставать, недостает меня уже сейчас, — отозвался Миро, — потому что они уже думают, что я мертв.
— Ты нам нужен живым, — сказал Эндер.
— Когда я вернусь, мне будет все еще девятнадцать, и я все еще буду инвалидом.
— Ты останешься Миро, блестящим, достойным доверия и любимым Миро. Ты начал это восстание, Миро. Стена рухнула ради тебя. Не по какой-то великой причине, а из-за тебя. Не подводи нас.
Миро улыбнулся, но Эндер не мог понять, была ли кособокость его улыбки следствием паралича, или потому что это была горькая, отравленная улыбка.
— Скажите мне что-нибудь, — попросил Миро.
— Если не скажу я, — ответил Эндер, — скажет она.
— Это не тяжело. Я просто хотел знать, по какой причине умерли Пипо и Либо. За что свинки почтили их.
Эндер понял вопрос лучше, чем думал Миро, он понял, почему парня так волнует этот вопрос. Миро узнал, что он в действительности сын Либо лишь за несколько часов перед тем, как перелезть ограду и потерять свое будущее. Пипо, потом Либо, а потом Миро; отец, сын и внук; три ксенолога потеряли свое будущее ради свинок. Миро надеялся, что, поняв причину смерти своих предков, он почувствует больше смысла в своем жертвоприношении.
Беда была в том, что правда вполне могла оставить в душе ощущение того, что ни одна из жертв ничего не значила вообще. Поэтому Эндер ответил вопросом:
— Разве ты еще не знаешь, почему?
Миро говорил медленно и тщательно, чтобы Эндер мог понять его невнятную речь.
— Я знаю, что свинки думали, что оказывают им честь. Я знаю, что Мандачува и Листоед могли бы умереть на их месте. В случае с Либо я даже знаю причину. Это случилось, когда созрел первый урожай амаранта, и появилось изобилие еды. Они наградили его за это. Я не понимаю, почему они раньше не сделали это? Почему не тогда, когда мы учили их использовать корень мердоны? Почему не тогда, когда мы учили их делать горшки, стрелять из лука?