Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе
Шрифт:
Тринадцать бывших сотрудников Секретного отдела застрелились в своих новых кабинетах, не оказав сопротивления. Бориску, малолетнего сына губернатора, обнаружили в одном из помещений целым и невредимым. Курослепов давал подробные показания.
Глава десятая
ДЬЯВОЛ В МИЛИЦЕЙСКИХ ПОГОНАХ
1
Во вторник, ближе к вечеру, арестованный Карл Ангелриппер и больной Курт, в сопровождении агентов Пятого Рейха, прибыли в столицу Колумбии. Там они пересели в спортивный самолет и на предельной спорости домчались до предгорья Кордильер, где на замаскированной крошечной взлетной полосе их поджидал вертолет. Вертолет стремительно поднялся в горы, запетлял в ущельях и сел на поляне, расположенной у самого входа в бункер. Четверо рядовых бросились к машине, подхватили носилки и легким бегом поднялись по петляющей каменистой тропе.
У распахнутого настежь входа, в окружении высших чинов, скрестив опущенные руки и выражая всем своим видом скорбь, стоял сам Адольф Гитлер. Маленький и щуплый, он доходил ростом всего только до пояса своим сподвижникам, и тем не менее, не смотря на эту несуразность, в нем чувствовалась магическая, завораживающая сила.
Увидев носилки, Адольф не сдержался, кинулся навстречу и схватил за руку своего приемного сына. Рука показалась ему холодной, и он всхрапнул от волнения. Курт открыл глаза и бессмысленно посмотрел на него.
— Мой мальчик… сынок… мой несчастный принц… — по впалым щекам фюрера заструились слезы. — Зачем… что они сделали с тобой… за что! за что!..
Фюрер закрыл лицо руками и разрыдался.
Осоловело смотревший на него юноша внезапно перегнулся через край носилок и блевонул на форменные брюки Адольфа. Тот отнял ладони от лица, взглянул на свои мокрые ляжки и печально пробормотал:
— Великий Мумрик… что скажет Фрида?
Больного внесли в лифт, а из вертолета выпихнули наружу скованного наручниками старшего дознавателя.
— К Шульцу, — бросил на ходу Гитлер. — Я сам буду его допрашивать.
И фюрер с некоторым трепетом в душе поспешил к Фриде, чтобы попросить у нее свежие штаны.
Шульц был пьян. Отсутствие в бункере непосредственного начальника и потрясения последнего времени вынудили его увеличить ежесуточную дозу шнапса с обычных четырехсот граммов до одного литра. Предстоящий допрос шефа, да еще в присутствии самого фюрера, тоже было явление необычное и сбивающее с толку. Глухо бормоча бессвязную околесицу, Шульц сделал большой глоток из фляги, надел кожаный фартук, развел огонь и разложил инструменты.
Вскоре дверь в подвал распахнулась, и по ступенькам с воплем скатился «великий инквизитор». По полу зазвенел брошенный ему вслед ключ от наручников, и дверь снова затворилась. Некоторое время было тихо, только огонь потрескивал в жаровне, затем послышались
— Шульц, — проговорил он слабым голосом. — Ты помнишь, я всегда был добр к тебе…
Не обратив внимания на это сомнительное во всех отношениях заявление, палач снял с Карла наручники, взял его за шиворот и волоком подтащил к свисающим с потолка цепям.
— Послушай, Шульц, — продолжал канючить Ангелриппер, — мы здесь вдвоем, никто ничего не узнает. Я ведь еще буду твоим начальником, понимаешь?.. Не надо, не делай этого…
Шульц тем временем ловко перехватил запястья рук за спиной Карла, застегнул наручники и опустил цепь. Подцепил наручники за крюк, взялся за ручку лебедки и начал деловито вращать. Лебедка загремела, цепь медленно натянулась и стала выворачивать из суставов руки и плечи жертвы. Страшный крик разнесся под каменными сводами.
Подняв цепь на необходимую высоту, палач стащил с болтающихся ног шефа ботинки и носки. Затем ослабил цепь, и босые ступни Карла обрели опору на металлической воронке со сточной дырой посередине.
— Только не включай ток, не включай электричество, Шульц, не делай этого… — залепетал шеф. — Я заплачу, я отпущу тебя на волю, я дам тебе все, все что ты хочешь… Там тебе понравится, очень понравится, клянусь Мумриком, поверь мне…
Наслушавшийся на своей работе и не такого, Шульц начал раздевать Карла догола, разрывая и разрезая на нем одежду. Он что-то бормотал про себя, и от запаха перегара Карлу сделалось плохо. На минуту он потерял сознание, а когда открыл глаза, увидел сидящего перед ним Гитлера. Шульц, согнувшись над углями жаровни, разогревал стальные, с загнутыми концами, щипцы.
Некоторое время Гитлер молча, с ненавистью смотрел на своего старшего дознавателя, которому он столь опрометчиво доверил жизнь и здоровье своего ребенка, своего воспитанника, несостоявшуюся славу и надежду Пятого Рейха.
Резко и внезапно поднявшись, он шагнул к Карлу и принялся яростно избивать его стеком.
— Свинья! свинья! свинья!.. — повторял он снова и снова, до тех пор, пока не выбился из сил.
Упав на стул, Гитлер откинул со лба мокрую челку, отдышался и произнес страшное:
— Приступайте.
Четыре часа спустя Гитлер знал все подробности времяпровождения Карла в Петербурге и в особенности подробности того злосчастного воскресного вечера, когда Курт остался без присмотра и был отравлен. Старший дознаватель рассказал, как он проспал открытие и не попал на стадион, как был опоен и ограблен хулиганами, как провел ночь в отделении милиции.
Выслушав его, Гитлер поднялся с места, молча прошелся по подвалу и затем произнес:
— Вы виновны, и вы будете наказаны, но прежде я хочу дать вам возможность искупить вашу вину хотя бы отчасти. Вы в состоянии слушать?