Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе
Шрифт:
— Слушай меня, — зашептал Славик. — Сейчас ты пойдешь прямо на него. Очень медленно и спокойно. Когда будешь точно уверен, выпустишь торпеду.
— Торпеду? — Петя совсем забыл, что есть еще торпеда.
— Да, да, торпеду. Мы его на куски разнесем. Главное, хорошенько приготовиться: если лодка в момент запуска будет идти точно на корабль, она его накроет.
— А если мимо?
— Ты должен попасть. Это редкая удача, что у него сломан винт. Когда корабль на ходу, попасть в него торпедой почти невозможно. Используй этот шанс, Петруха, я прошу тебя… Попробуй рискнуть,
В ответ из наушника послышалось что-то явно не лестное.
— Что ты говоришь?
— Гадина ты, вот что я говорю. Ты ведь знаешь, что будет, если подойти ближе…
— А я и не говорю, что совсем близко. Так только, чтобы не промахнуться, чтобы не опозориться. Ты, конечно, себя береги.
И снова что-то невнятное в наушнике…
— Ну как, начнем? — сказал Славик как можно бодрей и уверенней.
— Ладно, я пойду. Но только рисковать я для тебя больше не буду.
— Хорошо, хорошо. Только сейчас, самое главное, прицелься как следует.
Славик поднялся с корточек и сделал знак зрителям, стоявшим у береге рядом с крейсером, отойти подальше: в случае попадания торпеды последовал бы нешуточный взрыв. Капитан «Отважного» решительно сплюнул и не двинулся с места. Он приготовился к прицельному огню из всех своих палубных орудий.
Петя дал малый вперед и не спеша повел лодку к середине пруда, стараясь держать курс точно на вражеский корабль. Его рука сжимала проволочную петельку, за которую следовало дернуть для запуска торпеды. Круг губной помады, оставленный нахальной русалкой, пришелся аккурат посередине лобового стекла, и этот круг неожиданно послужил отличным прицелом: когда нос лодки и корпус «Отважного» совпадали в центре алого отпечатка, можно было знать наверняка, что торпеда не пройдет мимо.
Убедившись, что лодка идет точно на врага, Петя уверенно потянул за жесткую проволочную петлю.
Ничего…
Еще несколько судорожных рывков — снова впустую.
— Эй! — закричал Петя. — Кажется, она не работает!
— Как не работает? Почему?
— Откуда я знаю!
В этот момент лодка вошла в зону прицельного огня, и крейсер ударил по ней из всех орудий. Снаряды вокруг вспенивали воду, чиркали вскользь по корпусу. Одного прямого попадания в рубку было бы достаточно, чтобы от Пети остался один пшик…
— Так, спокойно! — заволновался Славик. — Попробуй толкнуть его вперед, от себя. Потом снова тяни.
Петя толкнул проволоку от себя до упора, и внутри что-то послушно щелкнуло. Он потянул на себя тросик, загремела пружина и лодка сильно дрогнула: торпеда пошла вперед, уверенно взбивая пену винтом на резиновой тяге.
Начиненная взрывчаткой дюралевая трубка двигалась по направлению к цели, но никто еще не знал наверняка, достигнет ли она ее или пройдет мимо.
Сделав дело, Петя резко повернул горизонтальные рули. Получив напоследок несколько ударов вскользь почти в упор, он скрылся под водой и пошел в крутой вираж, подальше от ожидаемого взрыва.
Обстрел прекратился, сделалось тихо.
Все взгляды были прикованы к мерно пересекающей пруд торпеде.
Вот капитан «Отважного» в отчаянии отвернулся, а стоящие поблизости зрители заткнули уши и сморщились в ожидании взрыва.
И действительно: в следующее мгновение сверкнула вспышка, раздался оглушительный хлопок, и надстройки «зеленого» разлетелись, перемешавшись с клубами густого белого дыма, а корпус переломился пополам и ушел под воду.
Это была полная и безоговорочная победа.
Клубы дыма рассеялись, зрители отдали честь погибшему крейсеру коротким молчанием и разразились аплодисментами по адресу победителя. Всем было, конечно, немного грустно от того, что погибли все другие корабли, участвовавшие в сражении, но они погибли в честном бою, а такая смерть всегда доблестна и почетна.
Славика Подберезкина окружили телевизионщики, друзья и родители. Герой едва успевал отвечать на рукопожатия, благодарить и улыбаться. Телеведущий спрашивал у родителей, как они вырастили такого замечательного сына, и мама охотно рассказывала, а папа тоже смущенно улыбался.
Только два человека были здесь как будто не в себе.
Маринка Корзинкина стояла поодаль и совсем не радовалась происходящему. Все, что здесь случилось, было не игрой, а самым настоящим преступлением. И она была сообщницей этого преступления, почти убийства, потому что не нашла в себе решимости открыто этому воспротивиться.
Другого человека, на котором, можно сказать, лица не было, звали Максим Кузьмич Мореходов. Он протиснулся к Славику Подберезкину, гордо прижимающему к груди свою лодку, и стеклами своих очков вплотную приблизился к стеклышку бокового обзора рулевой рубки. Там, внутри, на крошечном капитанском мостике стоял крошечный матросик. В точности такой маленький, какие являлись Максиму Кузьмичу в его сновидениях.
Максим Кузьмич распрямился, дико посмотрел вокруг себя и, не замечая обращенных к нему вопросов, снова наклонился к стеклышку. На этот раз матросик улыбнулся, вытянулся по стойке «смирно» и лихо отдал честь.
Несчастный старик резко отпрянул, замахал руками и, ничего не разбирая перед собой, пошел прочь. Напролом, через кусты, он выбрался на асфальтированную аллею и, ступая неуверенно, словно цапля, пошел к виднеющемуся вдалеке киоску «ПИВО-ВОДЫ». В этот его день больше никто не видел.
7
Строго и официально одетый мужчина шепнул Славику на ухо:
— Молодой человек, вас хочет поздравить губернатор.
Услышав это, Славик моментально забыл обо всем другом. Об этом знакомстве он мечтал давно, с тех пор, как стал победителем городской математической Олимпиады. А повод для встречи сегодня был очень даже подходящий.
Не обращая больше внимания на свое окружение, он решительно направился к группе людей, стоявших возле черных автомобилей. Эти красивые автомобили пропустили в парк, не взирая на запрещающий знак.