Игра на двоих
Шрифт:
Поняв, что на самом деле тревожит мужчину, я обращаю на него снисходительный взгляд.
— Ошибаешься, Хейм. Ты навсегда останешься моим наставником.
— Я бы предпочел учить тебя несколько другим вещам, — на тонких губах Хеймитча появляется привычная усмешка, но глаза моментально выдают настроение обладателя.
Они словно присыпаны пеплом. Их тусклый взгляд пугает меня; ментор выглядит как никогда усталым, изможденным и даже постаревшим.
— Тебе всегда так паршиво в этот день? — отведя взгляд, осторожно спрашиваю
— Да. Не представляешь, насколько, — с отвращением в голосе отвечает ментор.
Представляю. Но все, что могу сделать — пожелать, чтобы мне хватило сил облегчить его страдания.
— Я просто умираю. Из года в год, — глухо шепчет ментор, все крепче прижимаясь ко мне и все глубже зарываясь лицом в аккуратно уложенные пряди. — А сегодня все еще хуже.
— Замолчи! — мне страшно видеть его таким и понимать, что я ничем не могу помочь. И еще страшнее от того, что очень скоро мне предстоит стать такой же как этот сломленный, разочарованный, опустошенный мужчина. «Ты уже такой стала», — нашептывает внутренний голос. Но вдруг что-то отвлекает меня от собственных мыслей: до меня доходит смысл последней оброненной им фразы.
— Это из-за меня?
— Что?
— Все еще хуже? — я повторяю его собственные слова, внимательно следя за реакцией мужчины. — Из-за того, что теперь тебе придется отвечать за двоих?
Тот непонимающе моргает.
— Что ты несешь, детка?
— Не я. Ты сам сказал это.
В глазах ментора мелькает тень злости, смешанной с болезненным разочарованием. — Я не это имел в виду. Это большая ответственность, и я не уверен, что справлюсь. Что у меня хватит сил избавить тебя от всех ужасов, которые происходят на глазах менторов. Как я могу спасти свою напарницу, если не в силах помочь себе сам? Это не из-за тебя, но ради тебя, Эрика.
Я слишком долго обдумываю его последние слова, и он не выдерживает:
— Если ты скажешь, что разочарована во мне, я…
Но я обрываю его:
— Я не об этом. Скажи одно слово, и тебе больше не придется возвращаться в Капитолий. Ты даже можешь больше не смотреть Игры по телевизору.
— Что ты задумала?
— Я дам тебе то, о чем ты мечтал все эти годы.
Под странным взглядом Хеймитча я теряю решимость и не сразу могу продолжить:
— Свободу и покой. Я займу твое место.
— Ты готова принести себя в жертву моим страхам?
— Это не жертва, — снисходительно улыбаюсь я. — Я спасаю тебя, как ты меня весь последний год. Ты имеешь право быть свободным от Игр после всего, что пережил. А мне еще только предстоит пройти это испытание. Очень скоро я научусь всему, что должен уметь хороший ментор. А к боли мне не привыкать, ты и сам это знаешь.
— Но…
— Нет. Никаких «но». Просто подумай.
— Скажи, детка, — Хеймитч делает вид, что задумался над столь соблазнительным предложением, — если бы я согласился… если бы… остался здесь, в Деревне Победителей, вместо того, чтобы присутствовать на церемонии Жатвы, в покое и безопасности… Ты бы возненавидела меня за слабость?
Я
— Нет, — мой голос звучит так твердо и уверенно, что Эбернети не сводит с меня удивленного взгляда.
В нем читаются одобрение, гордость и благодарность. Он знает, что все, сказанное мной, — чистая правда. Это знаю и я.
— Я справлюсь. У меня хватит сил, Хейм.
Вдруг мужчина запрокидывает голову и заливается громким смехом.
— Что смешного?!
Оборвав веселье, он бережно гладит меня по щеке кончиками пальцев и качает головой:
— Я не отпущу тебя.
— Но я…
— Ты справишься, я знаю. Дело не в этом. Просто я бы никогда не оставил тебя одну. Не позволил новым Играм разрушить то, что сам же собирал по кусочкам полгода назад. Я бы не смог жить с этим.
Вспомнив, как собиралась покончить с собой, бросив родителей и самого Хеймитча на растерзание Сноу, я грустно усмехаюсь и отвечаю:
— Ты даже не подозреваешь, с чем можно жить.
Загоревшийся было взгляд ментора гаснет. Его мысли снова возвращаются к приближающейся церемонии Жатвы и поездке в Капитолий. Я запускаю руку в потемневшие от воды волосы и привлекаю мужчину к себе.
— Не уходи. Я здесь, с тобой, слышишь? Обними меня крепче, закрой глаза. Успокойся. Забудь обо всем.
— Я спокоен, когда ты рядом, — он прижимает меня к себе так сильно, что становится больно. Но это приятная боль. — Посмотри на меня.
Я слегка отодвигаюсь от мужчины и исполняю его желание. Его взгляд блуждает по моему лицу, словно стараясь запомнить каждую черту и каждую тень.
— Зачем?
— Хотел увидеть твои глаза и убедиться, что я еще жив. Пока ты со мной, все будет в порядке.
— Все будет в порядке, — шепотом повторяю я, пытаясь убедить в этом не только ментора, но и саму себя.
Хеймитч слегка наклоняется и сокращает расстояние между нашими лицами. Я опускаю похолодевшие руки на широкую, мерно вздымающуюся грудь. За все то время, что я здесь, мне в голову впервые приходит мысль о том, что я никогда не видела его без рубашки или свитера. Лицо заливает краска. Ментор смеется. Мы прикрываем глаза, соприкасаемся лбами и замираем в таком положении.
Бьют часы. Нам пора. Я помогаю ментору одеться и пытаюсь снова заманить его в ванную, чтобы тот побрился и расчесался. После долгих препирательств он все же проводит гребнем по высохшим волосам, спутывая их еще сильнее, и у меня на глазах выбрасывает бритву в окно, демонстрируя привычное пренебрежение к своему внешнему виду. Учитывая обстоятельства, в глубине души я с ним полностью согласна, а потому даже не собираюсь заглядывать домой, чтобы сменить широкие джинсы и растянутую майку на платье, привезенное Эффи из Капитолия. У меня еще будет время и более подходящий повод принарядиться.