Игра на грани фола

Дейс Джули

Поднимаю мяч с пола и успешным броском по выключателю, заставляю разбросанные мелкие лампочки по потолку озарить комнату ярким светом. Темно-синие стены больше не кажутся чёрными.

– Планируешь разобрать вещи?

Я поворачиваю голову и нахожу в пороге отца. Он проводит пальцами по темно-каштановой, почти чёрной, копне волос и оставляет их взъерошенными. Его футболка с V-образным вырезом показывает серебристую цепочку, кулон которой скрывается под белой тканью. Он снова скрещивает руки на груди и то же самое проделывает с ногами, найдя упор в дверном косяке.

– Гадал,

вдруг ты передумаешь и заставишь нас вернуться в Трентон.

– Пути назад нет, – спокойно доносит он. – Тебе понравится тут.

Я ничего не говорю, потому что утверждать одно из двух не могу. Мне ещё не удалось изучить местность и здешних людей с их менталитетом.

– По-братски, – улыбаюсь я. – Принеси полотенце. Пожалуйста.

– По-братски, – ёрничает он. – Мой сын просит меня по-братски.

– Я добавил пожалуйста.

– Тогда, по-братски, давай без тусовок? Без девчонок? Без алкоголя?

– Давай, но к тебе тоже относится, – смеюсь, поиграв бровями и подперев голову руками. – Никаких говнюков в тройках на нашем диване. То же самое касается женского пола без одежды.

– Ты что, требуешь от меня обет целомудрия? – насмехается отец. – Не слишком ли самонадеянно?

– Я имел в виду диван, но твоя комната на другой стороне коридора, – делаю отмашку рукой. – Развлекайся на здоровье, тебе не всегда будет тридцать пять. Часики потенции тикают.

Отец исчезает с горизонта и возвращается спустя минуту. Не успеваю опомниться, как полотенце летит прямо в моё лицо.

– Засранец, ты под домашним арестом.

Я смеюсь и кричу ему вдогонку:

– То есть, я никуда сегодня не могу выйти из дома? Тебе придётся ужинать и гулять в гордом одиночестве, а ты упоминал сумасшествие и себя в одном предложении.

– Арест вступает в силу после возвращения и ни минутой позже. Как только твоя нога переступит порог – ты под домашним арестом. Никаких кремов и огурцов. Я найду все заначки.

Я волочусь в душ и на полчаса превращаюсь в русалочку.

Когда выходим из дома, отец жмёт кнопку на брелке и открывает машину, на что вопросительно смотрю в его сторону. Я думал, мы идём прогуляться или прогулка подразумевает поездку на машине туда и обратно? Похоже, я тупею, ведь не уловил истинной сути.

Отец, вероятно, улавливает вопросы в воздухе и, заняв кресло водителя, говорит:

– Я совсем обленился.

– Заметно, – кивком соглашаюсь и расслабляюсь в кресле.

Ровер отца выезжает на проезжую часть и стремительно пролетает мимо соседских домов.

Между нами приятельская атмосфера, иногда он заставляет меня забыться и подумать, что мы и впрямь друзья, а не родственники. Такова жизнь, если в вашем доме нет женщин. Проживающих на постоянной основе женщин. Мы понимаем друг друга и не пытаемся тыкать носом в дерьмо. Я ошибаюсь так же, как он, необязательно напоминать друг другу о проколах, можно просто сказать, что всё наладится и пытаться. Другой вариант невозможен. Да, мы родственники, но закон не запрещает ещё быть друзьями,

либо мы его нарушаем. Плевать.

– Как дела на работе? – интересуюсь я. – Уже считаешь себя важной шишкой?

Отец ухмыляется.

– Почти. Всё вроде в порядке, хотя подрядчик два раза заставлял понервничать. Я хотел расчленить и закопать его труп в том же районе. Он два раза переносил дату завершения работ.

– Ну ещё бы, ты же любишь конкретику.

Он бросает в мою сторону предупреждающий взгляд, и я улыбаюсь.

– Я что, наговариваю?

– Нет, – спокойно произносит отец. – Но люди ждут ключ от дома в определённый день и дату. Я не хочу подводить их. Кто-то может продать жилье, куда они пойдут? В пустую коробку без крыши? Для этого и нужны точные до минуты сроки.

– Ладно, согласен, твоя правда.

– Как дела в школе?

– Ты уже спрашивал.

– Ты не ответил.

– Я сказал: лучше некуда.

– Я подумал, что это был сарказм. Звучит не особо радостно. У тебя проблемы с общением?

Я поворачиваю голову и таращусь на отца во все глаза. Мы оба знаем, что мои коммуникативные навыки на высшем уровне, я договорюсь с Сатаной и он проведёт экскурсию по аду. Собственно, талант от отца. Он способен договориться с любым человеком на планете или даже галактике.

– Нет, всё в порядке.

– Что тогда?

Кому, как не отцу, проделавшему длинный тернистый пусть от трёх работ к одной, где он – управляющий, можно рассказать и получить дельный совет? У него широкий опыт и, думаю, мудрости достаточно на нас двоих, он был вынужден рано повзрослеть. Без угрызения совести рассказываю всё с самого начала; что теперь могу стать объектом номер один для разрушения будущей победы. Черт, ну не смешно ли это? Какая-то девчонка решила перехитрить меня?

Отец недолго хмурится, к тому времени мы уже занимаем свободный столик и делаем заказ.

Что я слышу в конечном счёте?

– Проверь сам.

– Ты серьёзно? – сердито ворчу я. – Это твой совет?

– А что ты хотел услышать? Я даже не знаю её.

Я скептически вскидываю бровь.

– Мне стоит пригласить её на наш совместный ужин втроём?

– Первая девушка в нашем доме, это так волнительно! – посмеивается он.

– Я возлагал большие надежды на тебя.

– Если твой товарищ прав, то дай ей лживые намётки. Они прогорят и победа ваша.

– Я не хочу играть со слабаками. Я хочу обыграть сильнейших. Это стремно: вырвать кубок и искренне радоваться победе. В чём прикол? В том, что вы палец о палец не ударили? Это безвкусно!

Отец смотрит на меня совершенно спокойно.

– Ты завёлся.

И действительно, на пустом месте. Я чувствую, как гнев поднимается к горлу и сдавливает его.

– Черт, да, – соглашаюсь я. Мне приходится сделать глубокий вдох и с медленным выдохом избавиться от ярости. – Я просто не знаю, что с этим делать. По факту, никто ничего не видел, но подозрительные победы всухую на лицо. Придираться не к чему.

– Обыграй её в её же игре. Новичкам везёт.

– Говоришь, как заядлый игроман.