Игра на грани. Навсегда моя

Стоун Юлия

Внутрь меня не пустили, но Артур вышел поговорить и, видимо, поработать психологом.

— Что происходит, Артур?

— Полный пиздец. — Артур стоял с широко открытыми глазами и прямо в доме курил электронную сигарету. — Точнее, все в порядке, Вика. Я думаю даже слишком в порядке.

Блин, нормально сказать не может? Придурок.

— Артур, еще раз спрашиваю: что там у Марка нахрен происходит?

От удивления он выронил сигарету и посмотрел на меня, склонив голову набок.

— Когда он сам поймёт, то все расскажет. Но все нормально, Вик, не переживай. Потерпи.

Через

минут тридцать все мужчины вышли из кабинета и уехали, оставив меня дома одну. Да что вообще с этим миром не так?! Куда делись такие качества как открытость и честность, доверие и любовь? Или это только мне так не везет?

Я взяла планшет и стала проверять соцсети. Увидев Олесю в сети, сразу же стала звонить ей через мессенджер.

— Викуся, привет!

Олеся, коза лохматая!

— Где тебя носит целую неделю? Ты видела мои сообщения? — я орала в планшет на весь первый этаж, хорошо, что дома никого больше не было.

— Ой, зайчик, я отдыхала на Мальдивах, только вчера прилетела. Почему у тебя такой взволнованный голос?

Ну, Олеся, знала бы она почему! Так и захотелось придушить эту ведьму мальдивскую.

— Ты, блин, можешь вспомнить то, о чем я написала? — процедила сквозь зубы.

— Да, такое забудешь. Того жлоба звали Артур. Мерзкий ублюдок. А вот как его друга звали, я не знала, иначе бы еще тогда тебе сказала.

Ага, зато я теперь знаю. И значит Артур тоже знал, с первой минуты нашей встречи. Вот же ж скользкая рыба.

За весь день я так и не выяснила мотивы Марка, более того, он уехал и черт его знает когда теперь удастся с ним поговорить.

Меня разрывало на части от головоломки под названием «Марк Романовский». Наверно, в день, когда я его разгадаю, выпадет фиолетовый снег.

Глава 27

Александр Колесников

Прокуратура по Московской области закончила проверку завода жены и, опечатав несколько поставок камней, забрала их в качестве вещественных доказательств. С помощью своих друзей из адвокатского круга мне удалось узнать как эти камни попали к нам. Минусом было то, что алмазы были добыты в России и не проходили таможню, по нашим документам компания поставщик должна была поставить партию меньше, но они почему-то к нашей партии подложили незарегистрированные камни. Ни в документах, ни в накладных они не были указаны, а поэтому для прокурора неочевидно, что камни возникли у нас на складах вместе с теми поставками. Это знали только мы. Зачем нашему поставщику нас так подставлять — предстояло еще выяснить.

Пока не было доказательств оплаты этих камней в обход бухгалтерии компании — мы были в относительной безопасности. Сложно пришить такое дело Ирине на основании одного склада, выглядит как «подкидыш», но с другой стороны — тянет на статью.

Романовский умен, все провернул без единой зацепки. Найти предыдущего директора, который подписывал контракт мне не удалось, да и что это даст, если такая поставка вскрылась только сейчас. Добыть историю этих камней также нереально, на то они и серые, что их невозможно отследить.

Целую

неделю я сильнейшими адвокатами страны разрабатывали план защиты в случае, если жене выдвинут обвинения, но все как один советовали уезжать из страны, пока это дело не дошло до суда. Я и сам подумывал, что так будет лучше, только вот оставлять Вику с этим мужиком будет подло, неизвестно что он ей сделает.

Пока мы были в гостях у Романовского, я распихал в верхнюю одежду, под стельку в кроссовки и в сумку Вики несколько AirTag, чтобы хоть иногда отслеживать её местоположение и устраивать «незапланированные» встречи с дочерью без присутствия Романовского. Судя по всему, её передвижение ограничивают домом и офисом, и это печально.

На столе моего кабинета завибрировал телефон. Пока я решал дела, прошло уже половина субботы, а к пониманию как быть я так и не приблизился. Посмотрев на экран, мне сразу вспомнилась народная поговорка: «вспомнишь про кхм, вот и оно».

— Слушаю.

— Колесников, блять. Клянусь, я убью тебя, если это окажется неправдой!

Марк Романовский. Исчадье ада. Орущее на грани срыва. Я ждал этого звонка.

— Открыл папку наконец, молодец. А если правда — отпустишь мою дочь?

— Нет, она моя. Ни при каких долбанных обстоятельствах я не отдам никому Вику!

Интересно. Очень интересно. Однако. Не верю в искренность его чувств, но какие мотивы тогда им движут? Не успев обдумать детали, я получаю приказ в трубку:

— Будь готов через пятнадцать минут, поговорим при встрече.

Я открыл программу местоположения Вики, все три датчика находились в доме Романовского. Сердце заныло тоской по дочери, наше солнышко в заложниках в монстра. Я обязательно собирался придумать как прекратить это фарс, устроенный Романовским.

В назначенное время спустился к подъезду, где меня уже ожидали и пригласили в одну из припаркованных машин.

На заднем сиденье, обложенный документами, сидел злой, как черт, Романовский. В подстаканнике стояли две чашки кофе на вынос из разных кофеен, видимо, его путь ко мне был напряженным.

— И? — задал вопрос первым, потому что было очевидно, что он не собирался начинать разговор, тупо уставившись в экран впереди своего сиденья, глубоко дышал и скрипел зубами.

— Если эти документы подлинные, получается, Глеб Шаталов знал, что я не его сын.

— Знал.

Романовский прикрыл глаза и прикусил губу. Я бы хотел испытать жалость к нему, но не после того, как он устроил допрос в следственном комитете моей жене.

— Блять.

Я уселся поудобнее в кресле и посмотрел в окно. Парадная нашего подъезда, как всегда, была идеально чистая, а вокруг был осенний подстриженный газон с несколькими листочками. Старый дуб только начал скидывать листву, скоро у дворника будет много работы.

— Александр, — осторожно Романовский вытащил меня из мыслей, — расскажите детали развода. Я не понимаю тогда зачем он отобрал у моей мамы все, но оставил потом мне, зная, что я его не родной сын.

Это был интересный и правильный вопрос, ответ на который я мог лишь предполагать. А ещё меня порадовало обращение на «вы».