Игра на опережение

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Ты не дослушала. Меня он интересует в тех кадрах, где встречает выкупленных им пленных и заложников, когда те прилетают в Москву.

— Я поговорю с начальством, — посерьезнела Люся. — А это может быть как-то связано с микрофонами у нас дома?

— Пока ничего не могу сказать… — развел руками Олег. — Но чувствую, там что-то есть.

В середине дня он, не вытерпев, сам приехал из редакции к Денису в «Глорию». Тот появлению Бородина ничуть не удивился. Кивком, дожевывая чизбургер, пригласил сесть. Денис в последнее время обожал

продукцию «Макдоналдса», напрасно полагая, что округлившаяся талия прибавит ему солидности.

— Обедали? — спросил он на правах хозяина.

— Нет, но не важно… Ну, что скажете?

— О чем?

— Вы не в курсе, да? Володя нашел у нас кое-что.

— Почему, в курсе. Он мне говорил. Но пока идентификация не произошла, его поиски в картотеке прокуратуры не закончились… Ищут. Александр Борисович уже полностью вошел в роль нашего неофициального куратора и его подталкивает. Хотя вряд ли они что-то найдут. Скорее, судя по размаху и масштабам, вашей персоной занимались государственные спецслужбы… А их пальчиков в прокуратуре нет.

— Такое внимание мне льстит… — озабоченно сказал Олег. — И это все?

— Пока да. Лучше скажите, как сейчас у вас дома? Ваши женщины в обморок не попадали, когда все узнали?

— Держатся… — хмыкнул Олег. — На валерьяновых каплях и нюхательной соли. Дополнительно было выявлено, что Надя приводила к себе в гости одноклассника, известного всей школе двоечника и хулигана. Наверное, перевоспитывала.

— Растут детишки, — согласился Денис. — Кстати, вы мне обещали ответить на один вопрос. Если забыли: какие именно поправки вы обещали сделать Забельскому в статье о его персоне?

— Почему, помню… Речь шла о чеченских секьюрити, охранявших его на первых порах, когда он только начинал свой малый бизнес… Забельский мне объяснил, что он сам родом с Кавказа, его там знают и потому взялись ему помогать как земляку. Уголовниками они тогда не были. Там у него еще были даргинцы, карачаевцы… И он просил это вставить. А что?

— Где они сейчас?

— Его охранники? Откуда мне знать… Я не интересовался.

— А напрасно… Вдруг окажется, что они в большинстве окопались в Чечне, где воюют на стороне боевиков? Речь в вашей статье шла, в частности, о некоем Ансаре Худоеве и его сподвижнике Ходже Анваре, или просто Ходже, если я не ошибаюсь… Я вчера не поленился и посмотрел его дело в архивах у своего дяди.

— Помню такого… — согласился Олег, — да, был такой. О нем у нас тоже был разговор. И что вы нашли?

— Немного. Ансар Худоев был исключен с пятого курса экономического факультета МГУ за групповуху в студенческом общежитии, затем дважды привлекался к судебной ответственности за рэкет. Это в начале девяностых, в эпоху «малиновых пиджаков». В первый раз освобожден под залог нашим общим другом Григорием Ивановичем, во второй раз в девяносто втором году ему срок скостили, и он благополучно отбыл в Грозный, где долгое время подвизался в тамошнем Министерстве

финансов… Воевал на стороне Дудаева, после Хасавюрта снова занялся чем-то вроде экономики… Чем занимается сейчас, во время второй чеченской, непонятно.

— Знаем мы их экономику… — пробурчал Бородин. — Самая процветающая отрасль — ограбление нефтепровода и похищение заложников.

— Вот именно. А до всего этого состоял начальником охраны У Забельского. И даже был с ним в доле. Каким-то представителем в Питере, это еще следует уточнить.

— Вот оно в чем дело… — задумался журналист. — Еще Григорий Иванович сказал мне, что Ансар Худо-ев никакого отношения к тому, что я о нем написал, не имел. Что на самом деле это был племянник Худоева Фарид. И таковой действительно существует в природе, я проверял.

— Вы уже опубликовали опровержение? — поинтересовался Денис.

— Оно должно скоро выйти.

— Вот и пусть выходит в таком виде, как он просил, — разрешил Денис.

— Это у вас такой прием? Усыпляете бдительность противника, соглашаясь с ним?

— Еще ни разу не отказывал. Хотите об этом написать?

— Не знаю, — пожал плечами Олег и посмотрел на часы.

— Спешите?

— Да, хочу успеть заглянуть к Люсе на работу. Она обещала подобрать видеоматериал по заложникам Забельского. Как он встречает бывших пленных и освобожденных заложников во Внукове.

— Но для них он действительно благодетель… — заметил Грязнов. — У них свои резоны быть ему признательными, у нас свои — подозревать его в нечистых делах.

Олег приехал в Останкино через час, там Люся уже выделила для него комнату с видеоаппаратурой и грудой кассет с новостями, где были эпизоды со встречей освобожденных заложников.

Она посмотрела с ним один сюжет, махнула рукой, взглянула на часы:

— Смотри сам, если тебе это интересно, а я присоединюсь потом…

Чмокнула его в щеку и быстро вышла.

Он смотрел одну кассету за другой, сюжет везде был практически один и тот же. И выражение лица Забельского — усталое, умиротворенное — тоже. Кажется, он не ждал благодарности от освобожденных и их родственников, и для него проявление их признательности были нечаянными и необязательными.

Какой-то особой искренности в его поведении не было, но и фальши не наблюдалось… Все-таки природный актерский дар.

Олег уже собирался все выключить, плюнуть и забыть и даже потянулся за пультом, когда вернулась жена:

— Что, по второму кругу пошел?

— Да нет… — Он указал на отложенные кассеты. — Я еще не все просмотрел. Просто везде одно и тоже.

— Наверное, ты что-то спутал, — сказала она. — Крыша уже поехала, а? — Жена потрепала его по волосам. — И потому опять смотришь сюжет про этого парнишку из Тверской области, вызволенного из чеченской неволи.

— Да нет же, он из Вологодской области… — покачал головой Олег. — Вот смотри, самое начало… — И отмотал немного назад.