Игра на понижение
Шрифт:
Теперь, спустя два часа, бегство уже не казалось ему удачной идеей. Имплантат сделал все, что мог, но надолго заменить пораженные участки мозга не удалось и ему. Нестерпимо хотелось пить. Солнце, мутным блином пробивающееся сквозь белесые облака, висело совсем низко над горизонтом, но до его захода оставалось не меньше часа. Но Гриффит отчетливо понимал, что этот час он может и не пережить. Разве что сумеет найти воду и укрытие. В укрытии можно перетерпеть ночь, а за ночь может случиться всякое. Но никакого намека на укрытие вокруг не наблюдалось. Кругом были только кое-где поросшие кустиками колючей травы невысокие песчаные холмы. Разве что выкопать нору. Или вернуться обратно по своим следам? Гриффит чувствовал, что не дойдет. Нет, надо двигаться дальше. Ему же так повезло, кто знает, может быть, там, за барханом, скрывается
Командная машина, подпрыгивая, неслась по наезженной колее в северо-восточном направлении. Откуда среди пустыни взялась накатанная колея и куда она ведет, полковника Уилкинса не интересовало. Тут можно было бы развить и большую скорость, но тогда три полных юнита «Терминаторов», чьей функцией была охрана контрольного центра, которые сейчас неровным треугольником окружали машину, начинали отставать. Полковник, разумеется, и не подумал выполнять приказ рахбара. Три киберсоединения под его командованием, рассыпавшись на отдельные юниты, чтобы захватить максимальную площадь, продолжали прочесывать пустыню в поисках места крушения. На мониторе в салоне командной машины дрожало наложенное на карту Туркмении зеленое пятно, светлое по краям и темнеющее к центру. Так бортовой компьютер, ориентируясь на поступающие данные, изображал наиболее вероятную зону падения парома. Пятно постепенно уменьшалось, пропорционально тому, как приходили донесения от юнитов, осматривавших все новые квадратные километры пустыни.
С севера к зеленому пятну стягивалась россыпь красных точек, образующих неровную изломанную линию – предполагаемая граница продвижения вражеских подразделений. В нескольких местах эта линия уже вторгалась в границу зеленого пятна. Пусть в самой светлой его части, где место катастрофы находилось с наименьшей вероятностью, но это все равно беспокоило полковника.
С воздуха или даже с низких орбит обнаружить рухнувший паром можно было быстрее, но все спутники видовой разведки противоборствующие стороны подсвечивали лазерами, не позволяя им что-либо увидеть. Радиолокаторы не могли заглянуть под рукотворный слой активно поглощающей электромагнитное излучение плазмы в верхних слоях атмосферы над районом конфликта. А посылать на поиски авиацию стало бы самоубийством, ибо жить самолету в зоне военных действий ровно до тех пор, пока не подготовятся к лучевому удару спутники-истребители, висящие на низких орбитах десятками, то есть максимум минут десять. Кое-какие шансы мог иметь разве что ползущий над самыми гребнями барханов вертолет, но у вертолетов имелись и другие, более насущные сейчас задачи.
Тем не менее приближение русских к району катастрофы полковнику не нравилось, и он сделал все, чтобы интенсифицировать поиски. Элементы (то есть отдельные роботы) киберсоединений получили приказ двигаться с максимальной скоростью. Свою машину полковник направил к самому центру зеленого пятна, где вероятность обнаружить паром была максимальной, и даже отправил три из шести юнитов прикрывающей ее группы в общую цепь «загонщиков».
Решение оказалось правильным. Именно юнит, действующий далеко на левом фланге, и обнаружил торчащий из-за бархана покосившийся киль разбившегося лунного парома. Полковника беспокоило только одно. Поскольку дальняя прямая радиосвязь оказывалась сейчас невозможной, то информация добиралась до адресата порой довольно причудливыми путями. А поскольку киберсоединения были включены в общую сеть управления корпоративной группировки, то почти не оставалось сомнения в том, что скоро в районе катастрофы станет людно. Однако полковник надеялся успеть первым. Всего-то и нужно, что забрать из корабельного сейфа красно-желтый рюкзак с контейнером, содержащим в себе кутриттер. Ну, или отобрать его у членов экипажа, если они при падении остались живы. С час назад до него все же дошли переданные Бартоном координаты квадрата эвакуации и пароль, который необходимо будет назвать замаскированной под подразделение технической поддержки группе корпоративного
Он скосил глаза в сторону, где на ребристом металлическом полу, нахохлившись, как воробей, сидел связанный мотками гибких световодов из ремонтного комплекта майор-сопровождающий. Уяснив, что развернувшиеся киберсоединения вместо отпора русским начинают прочесывать пустыню, он сначала бурно протестовал, а когда понял, что его никто не собирается слушать, попытался пригрозить полковнику оружием. По сигналу Уилкинса операторы навалились на майора скопом, отобрали оружие и связали. Он еще пытался протестовать словесно, пока полковник, которого эти крики отвлекали, не пригрозил выбросить его из машины. Майор был нежелательным свидетелем, и полковник начал задумываться, не устроить ли ему гибель «смертью храбрых» посредством попадания шальной пули. Но об этом можно было бы подумать и позже.
5 мая 2074 года.
Универсальное время: 15 часов 20 минут
(19.20 по местному времени).
Каракумы
Солнечный диск, весь день едва видимый сквозь белесую муть, коснувшись горизонта, неожиданно проявился в полную силу и залил все вокруг алым светом. Видимо, слой противолазерной аэрозольной завесы вдали от зенита постепенно истощался и сходил на нет. «Лилия» стояла между двумя небольшими барханчиками, задрав ствол в пыльное небо, в полной готовности открыть огонь. На вершине одного из барханов заняли позицию пулеметчики, контролируя подходы с юга и юго-востока. На другом неподвижной статуей застыл военный полицейский, оглядывая пустынный горизонт в бинокль. Олег хотел было прикрикнуть на него, чтобы он их не демаскировал, но потом махнул рукой. Все равно второе и третье отделения, широким полукругом окружившие место временной остановки, сумели бы заметить приближающегося противника раньше.
Остановка была вызвана вполне прозаическими причинами – у «Русичей» исчерпывался запас энергии. Суспензия из заключенных в прочную оболочку микрочастиц лития окислялась кислородом воздуха, вырабатывая при этом необходимую энергию. Отработанная суспензия скапливалась в том же самом баке, что и готовая к употреблению, отделенная от нее гибкой, но прочной мембраной, в готовности к откачке на зарядную станцию. Зарядные станции бронепехотных подразделений были интегрированы в оборудование бронетранспортеров, генераторы которых при работе двигателей вырабатывали достаточно энергии для восстановления отработанной суспензии. Выделяющийся при этом кислород шел в топливные элементы двигателя машины как примесь к атмосферному воздуху, увеличивая мощность и дополнительно выжигая угольные отложения, образующиеся в них при использовании низкокачественного горючего.
Но бронетранспортеры так и не нагнали углубившихся в пустыню бронепехотинцев. Зато у Олега имелось самоходное орудие на том же шасси, а значит, и возможность перезарядки. Разумеется, это было не так удобно, как при штатном способе, поскольку у «Лилии» заправочных разъемов для подключения энергоаппаратуры «Русичей» было только три, а значит, даже поредевший взвод приходилось заправлять в четыре приема. Но он все же решил это сделать, поскольку светлое время суток было на исходе, а ночь обещала быть бурной.
Второе и третье отделения, заправившись, сменили первое в охране места заправки, и сейчас командир взвода стоял рядом со старшиной Балашовым, «Русич» которого был подключен к заправочному разъему самоходки. Забрала шлемов они подняли, и в реве и свисте работающего на повышенных оборотах двигателя их разговор не был слышен посторонним.
– Я, старшина, уже не понимаю, что происходит, – сказал Олег, глядя под ноги, на истоптанный песок. – Куда мы движемся? Связи большую часть времени нет, а когда она устанавливается, то я получаю подтверждение приказа на продвижение в южном направлении и при этом постоянные корректировки маршрута. Словно нас выводят на какой-то объект, только, что это за объект и что делать с ним дальше, не говорят. А еще и «фашист» этот…
Олег мотнул головой в сторону замершей на бархане фигуры. Жаловаться подчиненному было неправильно, это могло подорвать авторитет командира, но Балашов был не просто заместителем взводного, в его задачу входило опекать младшего лейтенанта, и Олег был уверен, что у старшины имеются на этот счет какие-то инструкции.
– Наше дело выполнять поставленную задачу, – пожал плечами Балашов. – Пусть комбат и его штаб решают, куда именно нас направить. И мы пока неплохо справляемся. А что до этого, то из него такой же военный полицейский, как из меня балерина.