Игра на выживание – 4

Ходов Андрей

Закончив, Николай Иванович долго смотрел на получившийся результат, потом подошел к раковине и подпалил бумагу. Дождавшись, когда она догорит, включил воду и смыл пепел в канализацию.

Глава 5

Сергей скрипнул зубами. – Товарищ Векшин, мы не медлим! Мы работаем в соответствии с планом-графиком, утвержденным товарищем Берия. Немедленно пустить в дело все, что имеется в нашем архиве – физически невозможно. У страны просто не хватит на это ни денег, ни ресурсов, ни подходящих кадров. А по многим вещам в настоящее время не имеется и научно-технической базы. На создание этой базы уйдут десятилетия. Если вы считаете,

что какие-то позиции следует ускорить – давайте обсуждать конкретно. Вместе и посмотрим, что там можно сделать и за счет чего именно. Тогда возможно и откорректируем график.

– И этот график всегда выполняется? – с улыбкой поинтересовался Векшин.

– Да, товарищ Векшин, "вброс" информации всегда происходит точно по плану.

– А реальное использование этой информации ее конкретными получателями тоже всегда происходит по плану?

– Определенные сложности, конечно, бывают, – признал Сергей, – в основном они связаны с тем, что нам необходимо соблюдать режим секретности. Это затрудняет непосредственное вмешательство. Но мы всегда держим ситуацию на контроле. Схема отработана. В соответствующих наркоматах и организациях есть специальные люди, должным образом проинструктированные лично товарищем Сталиным. Через них и подталкиваем, если это необходимо. В особо запущенных случаях приходится прибегать к помощи "тяжелой артиллерии", то есть обращаться за содействием к товарищу Берия, или даже самому товарищу Сталину. Это всегда срабатывает.

– Хорошо, будут вам конкретные предложения. Подготовим. Но объясните, почему должным образом не использована информация об эффективных приемах и методах управления и организации работы, которая у вас имеется? Тут ведь не требуется многомиллионных вложений. Почему в Академии Управления, созданной, как я понял, с вашей подачи, до сих пор нет нормальных методических материалов по теории управления, теории информации, системному анализу и прочему? Я это точно знаю, поскольку моя команда там повышала квалификацию. Одни обрывки и наметки, источником которых явно является товарищ Прутов. Да, нам тогда и эти обрывки показалось откровением, но теперь, когда мы покопались в ваших архивах… Почему нет движения? Почему все это не обобщено и не развито?

– Товарищ Векшин, – Сергей напрягся, – мы проводим работу в этом направлении. Но поймите, специалистов по этому профилю в СССР нет в наличии. А сами мы, как вы понимаете, тоже не теоретики. В том числе и инженер Прутов. Задание на разработку соответствующей теоретической базы он составил, а сама работа была поручена философскому факультету ЛГУ. Нам казалось, что это как раз по их профилю. Тем более что на факультете имелись еще кафедры психологии и логики.

– А где результат? – заинтересовался Векшин, – можно ознакомиться?

– Можно, – вздохнул Сергей, – в архиве имеется. Только это не "результат", а филькина грамота. Там из семисот с гаком страниц отчета примерно треть составляют цитаты классиков марксизма-ленинизма, еще одну треть критика буржуазных теорий и применяемых капиталистами методов организации производства, а в последней трети содержится крайне неудачная попытка вывести заказанные теории из законов диалектики.

Мое мнение таково: пустая трата времени и денег, никакого практического применения все это иметь не может.

– А каково было мнение товарища Прутова? – заинтересованно спросил Векшин.

Сергей хмыкнул. – Инженер был в своем обычном репертуаре. Сказал, что "пора готовить еще один пароход". Сказал, что диалектика настолько велика и всеобъемлюща, что применять ее для решения конкретных задач совершенно невозможно. Мол, с ее помощью легко и просто обосновываются

прямо противоположные вещи. А еще сказал, что за "оверквотинг", как он выразился, классиков следует давать десять лет без права переписки. И предложил вообще разогнать все философские факультеты. А вместо них открыть в ВУЗах кафедры "Теории и методологии научного познания", укомплектовав их думающей молодежью. Остальное было матом.

После чего инженер сам взялся за это дело. Но думаю, что ничего путного у него не выйдет, так, кустарничество. Человек он неглупый, но далеко не Карл Маркс и не Гегель.

– То есть дело полностью стоит? – резюмировал Векшин.

– Нет, товарищ Векшин, не совсем так. В НПО "Изумруд" работает специальная группа. Для тех игрушек, которые они создают, тоже требуется Теория информации и прочее. Ребята взялись за это дело без дураков, задействовали хороших математиков. Немалую помощь в этом деле им, кстати, оказали мы. И не только стараниями инженера Прутова. Товарищ Тарасов по базовому образованию тоже что-то полезное помнит. И по "Теории информации" и какой-то там "Теории игр". Если бы он еще в институте больше учебой занимался, а не пивом и девушками…

В общем, дело у них неплохо движется. Проблема в том, что напрямую применить эти наработки для управления конкретно обществом – нет возможности. Люди ведь не электрические реле и не железяки. Требуется серьезная адаптация теории. С чисто технической на социальное приложение.

Кроме того, примерно через год будет закончен первый этап запущенных по нашей инициативе проектов по изучению собственно человека и прочего, что с ним связано.

После чего кто-то должен свести все эти данные воедино. И тогда те обрывки, которые припомнил Инженер, соединятся в единое целое. Мы уже начали подбирать кандидатуры для этой рабочей группы. Только… – Сергей замолчал.

– Какие-то сложности?

– Да, товарищ Векшин, именно что сложности. Можно откровенно?

– Нужно! Тем более что сегодня мы в первый раз беседуем наедине. – Векшин откинулся на спинку стула, давая понять, что готов внимательно слушать.

– Нужно политическое решение в части имеющейся у нас на этот момент теоретической базы, точнее ее практически полного отсутствия. Политэкономия товарища Маркса, как стало ясно, применима только для капитализма, да и то только прошлого века. Социалистические революции промышленно-развитых странах, где они по теории и должны были произойти, успешно провалились. Пролетариат, как выяснилось, переплюнул в будущем по конформизму и соглашательству даже крестьян. Диалектика, тут приходится согласиться с товарищем Прутовым, действительно слабо применима к реальной жизни. Социализм, если разобраться, мы строили без всякой теории, выезжая на гении товарища Сталина. Хоть сколь ни будь внятной модели коммунизма, который собираемся построить – пока тоже нет.

– Да что там говорить, – Сергей безнадежно махнул рукой, – даже базовая модель "человека экономического", на которой все и основано, как однозначно следует из проведенных исследований, имеет весьма отдаленное отношение к действительности.

Вся наша теория на сегодняшний день – это статьи товарища Сталина, которые опубликованы в последние годы. Но там только общие установки. Да и они пока мало осознаются людьми, несмотря на существенную поддержку государственной пропагандой. Провал с философам из ЛГУ – явный тому пример. Товарищ Сталин четко обозначил: сочинения основоположников не догма, надо больше ориентироваться на реальную жизнь, учитывать новые научные достижения. А они упрямо продолжают схоластикой заниматься, цитату на цитату нанизывать.