Игра на выживание
Шрифт:
— Петр Васильевич, — окликнули его из припаркованного неподалеку «мерседеса». — Не торопись, дорогой. Промокнешь, кашлять станешь, заболеешь… Не надо, пожалуйста, а? Садись лучше и машину — подвезем…
Руслан? Решил не ожидать в людной забегаловке, перехватить «кунака» по дороге… всегда насторожен, будто хищник, преследуемый охотниками…
Серегин послушно забрался в салон машины, пожал протянутую руку «кунака», похлопал по плечу сидящего за рулем Мамеда.
«Мерседес» медленно отчалил от тротуара и покатил по улице.
— Времени
Серегин взял из рук Руслана полную рюмку. Выпив, он пытался отгадать, о чем пойдет речь. Руслан подбирал выражения подоходчивей, повесомей.
В салоне душно. То ли от отопителя, то ли от напряженного молчания.
— Завтра собери своих ментов. К двум часам подъезжайте на улицу напротив автосервиса.
Сказано без приложения обязательных слов типа «дорогой», «понимаешь», «пожалуйста». Одно это свидетельствует о важности того, что должно произойти в указанном месте.
У Серегина заныло под ложечкой, сердце учащенно забилось… Так всегда бывает перед намеченной операцией с возможной перестрелкой.
— После дорожного происшествия никого туда не подпускай. Расследованием займешься сам. Сделаешь все, чтоб заглохло…
— Сделаю, — с трудом прохрипел Серегин. — Как решил с Вороновым?
— С каким Вороновым, а? — артистично изобразил полный провал памяти босс, даже потер лоб ладонью. — Ах, да, вспомнил! Скажи, пожалуйста, память отказывает, да?… Наш автослесарь… Что мы решили, Мамедка, скажи, пожалуйста…
Мамед оторвал правую руку от руля, чиркнул ребром ладони по горлу.
— Видишь, дорогой, а? Нет у нас такого автослесаря, нет и не было… Понимаешь?
Страшный приговор выдан равнодушным, утомленным тоном. Дескать, не донимайте меня пустяками, не заставляйте волноваться.
«Мерседес» объехал квартал и остановился на прежнем месте.
— Знаешь, дорогой, расхотелось мне пить вино и кушать шашлыки. Говорят — вредно на ночь… Иди, пожалуйста, домой, забавляйся с женой. Понадобишься — Мамед передаст.
Руслан проводил удаляющегося подполковника подозрительным взглядом.
Как думаешь, Мамед, не ссучился ли наш
Петенька, а? Не пора ли его в твои ручки отдать?
— Спрасы Столяр, — угрюмо буркнул обиженный телохранитель. — Сам гаварыш, Столяр умный… Вот и спрасы…
— Цыц, нелюдь! — прикрикнул Руслан. — Воли, понимаешь, много взял, болтаешь всякое… Я и язык могу укоротить. Как завтра у Воронка…
Глава IV
1
На проезжей части дороги — тело мужчины в лужице крови. Одна рука откинута в сторону, другая — под спиной, ноги поджаты к животу. Голова вывернута, будто погибший пытается заглянуть под себя.
Впереди метрах в ста от погибшего —
Для сегодняшней Москвы — обычная, ничем не примечательная картина. Сотни трупов, множество битых машин никого уже не удивляют. Прохожие поохают, поахают и поспешат по своим делам. Одни бездомные и пенсионеры остановятся посудачить. На голодный желудок любое зрелище — нечто вроде езды.
Милиционеры тоже равнодушны. Привычно опрашивают свидетелей, замеряют тормозной путь, фотографируют. Зевают, посмеиваются.
Мнения очевидцев, как всегда, противоречивы. Люди охотно выкладывают их, но фамилий не называют — боятся поставить себя под ствол пистолета либо лезвие ножа. Вдруг не дорожное происшествие, а бандитская разборка.
— Вот тот «жигуль» и сбил мужика, — уверяет следователя рослый парень. — Поехал на красный свет и сбил… Хотел вывернуться, да не успел и — в дерево…
— Какой там «жигуль»? — вмешивается в разговор тощий носатый пенсионер в очках. — Иномарка сбила, а после удрала. Водитель, видно, был пьян в дребезги, вот и мчался, как бешенный. То по одной полосе, то по другой… А «жигуленок» случайно оказался рядом.
— Никто не сбивал, — кудахчет пожилая женщина с двумя хозяйственными сумками. Говорит и одновременно отдыхает, поставив ношу возле ног. — Своими глазами видела — мужик бросился под машину. Жизнь наша паскудная опротивела, вот и порешил расстаться с ней…
— «Жигуль» сбил, «жигуль»! — размахивая руками, кричит толстяк в белой рубашке навыпуск. — Пытался удрать, а тут — дерево… Иномарка ехала по другой полосе…
Следователь скучающе фиксировал показания свидетелей, задавал вопросы, позевывая, записывал ответы.
— Будь я сегодня на службе, тоже юлой вертелся бы, — не то с сожалением, не то с радостью проговорил Фомин. — Слава Богу, избавлен и от вечных дежурств, и от выездов на операции.
— При чем тут органы безопасности? — удивился Гремин. — Здесь поле деятельности для ГАИ или уголовки. Обычное дорожное происшествие…
— Обычное, да не совсем обычное, — разозлился Сергей. — Послушаешь тебя, не отставной офицер госбезопасности говорит, а какой-нибудь бухгалтер на пенсии. Окончательно огражданился… Оглянись, отставной майор, погляди, откуда мог выйти мужчина, попавший под машину?
Гремин невольно оглянулся.
Действительно, Серега прав. Как же он не обратил внимания?
В густой зелени деревьев прятались приземистые корпуса научно-исследовательского института. Мощный забор с колючкой поверху, с изоляторами, солидной проходной. Точно, институт, как раньше говорили — номерной. Сейчас номеров нет, зато вместо них навыдумывали разные идиотские наименования. Будто фиговые листки навесили. «Алмаз», «Топаз», «Протон».