Игра навылет

Глинский Семен

– Ещё меня пугает неизвестность. – Ей хотелось поговорить с ним о том, чего может бояться такой сильный человек, как он, и, поколебавшись, она спросила: – А у вас есть какие-то фобии?

– Это вы о чём? – не понял он. – Какие у меня болезни?

– Вы лично боитесь чего-нибудь? – Скосив на него глаза, она смотрела, как он размышляет. Вместе с мозгами двигались кости, из которых был сложен его огромный череп.

– Меня всю жизнь пугали тюрьмой, и это действительно штука страшная. – Закатав рукав рубашки, он показал ей шрам. – Здесь раньше была

наколка – осталась после колонии, и я вырезал её ножом.

– Так и нужно поступать с прошлым, – сказала она. – Только это очень больно.

В Цюрих прилетели ночью и, выйдя из самолёта, ощутили на себе всю силу северного ветра. Ураган прилетел вместе с ними и был такой же неистовый, как и в Питере.

– Быстренько, быстренько, – подгоняла их Манго. – Проходим в аэровокзал и, не задерживаясь, снова выходим на улицу. Там нас ждёт автобус, и давайте поторопимся – мы и так уже опаздываем.

– Меня просто сейчас унесёт. – Спрятавшись за широкой спиной мужчины, она попросила: – Вы идите, пожалуйста, первым. А я за вами.

Загрузились в автобус, и, когда все расселись и успокоились, Манго объявила:

– Вас сейчас отвезут в пансионат. Он находится не здесь, а в горах, – и дорога займёт несколько часов. Это будут, вероятно, не самые приятные часы в вашей жизни, но ничего не сделаешь – придётся потерпеть.

– А зачем мы должны туда ехать? – спросил однорукий. – Нас будут там лечить?

– Будут, но не всех, – ответила Манго. – Там есть клиника, но операции проводятся только на сердце. Тот, у кого проблемы с другими частями тела, поедет в другое место. Но немного позже.

Доктор шепнул ей что-то на ухо, и она кивнула:

– Да, я как раз собиралась их раздать. – Она вынула из кармана несколько визиток. – Каждый из вас сейчас получит карточку и, возможно, будет удивлён. Что означают эти странные прозвища?

– Ну и что они означают? – Получив карточку, однорукий прочитал вслух отпечатанное на визитке слово: – Стрелок.

– Теперь это будет ваше имя, – сказала Манго. – Оно вам не нравится?

Он пожал плечами.

– Да нет, обидного тут вроде ничего нет. Нормальная кликуха. Если уж без этого не обойтись, пусть буду зваться Стрелком.

– Паспорт мне, пожалуйста, отдайте. – Она протянула руку, и он вложил в неё запакованный в пластик документ. – Я вам верну его, когда вы будете улетать обратно.

Снова возник шум, и теперь его виновницей была старуха.

– Немедленно остановите автобус, – потребовала она. – Я никуда с вами не поеду.

– Лидуся, не нужно скандалить, – попробовал урезонить её доктор. – Это всё чепуха, мелочи. Какое имеет значение, как кого будут называть?

– Хотели посмеяться надо мной, да? – Она швырнула в лицо доктору визитку. – Мне известно, что я старая уродина, но издеваться над собой не позволю.

Сидевший рядом с водителем парень хлопнул шофёра по кожаной спине:

– Давай, приятель, тормози. – Он показал на вывеску, приглашавшую

путников в кафе. – Постоим тут минут пятнадцать. Кто не хочет ехать с нами дальше, подождёт автобуса. А остальные могут выпить кофе и покурить.

Потом парень подошёл к старухе и, забрав у неё сумку, понёс её к выходу. Помог выйти и, когда она, опираясь на костыли, потопала к автобусной остановке, догнал и тронул за плечо:

– Я готов перед вами извиниться. – Он снял тёмные очки, чтобы она могла видеть его глаза. – Это была моя идея, но даю вам честное слово, что у меня и в мыслях не было вас обидеть. Красотка. Так называлась картина, которую я видел у вас дома, и она мне понравилась.

– Ладно, уж так и быть, – махнула рукой Лидия. – Я вас прощаю, Вадим.

Вернулась в автобус и, отвернувшись от всех, смотрела молча в окно.

Она подсела к старухе и, комментируя картинки, проносившиеся мимо, разговаривала как бы сама с собой:

– Здорово у них тут, конечно, устроено, ничего не скажешь. Но народ наш не глупее, и нужно только немного подождать. – Протянула женщине конфетку, и та её взяла. – Появятся свои инженеры и врачи. Построим дороги и больницы. Тогда не мы к ним будем ездить лечиться, а они к нам.

– Вы, как я вижу, оптимистка. – Глаза не выдерживали яркого света, разлитого по склонам гор, – и старуха непрерывно моргала. – А я утратила веру и знаю твёрдо, что ничего хорошего уже не будет. Ни сейчас, ни потом.

– Давайте знакомиться, – предложила она. – Меня зовут Данко.

– А я Красотка, – улыбнувшись, назвала старуха своё прозвище. – И можете мне поверить, что когда-то я была в самом деле дьявольски хороша. За мной ходили толпы поклонников, и обо мне говорили все. Называли Красоткой и Панночкой, как у Гоголя. Но последние тридцать лет только Бабой-ягой. И я привыкла к этому.

Упрямо цепляясь шинами за скользкий асфальт, автобус карабкался на гору.

Каждый виток дороги приближал их к вершине, а пропасть, над которой нависал каменный карниз, становилась всё глубже.

Данко вдруг почувствовала, что к ней снова вернулся страх. Та же самая боязнь высоты, которая мучила её в самолёте.

– Я сейчас отключусь, – предупредила она. – Вы не обращайте на меня внимания.

– Немедленно остановите автобус! – закричала соседка. – Женщине плохо.

– Это, наверное, никогда уже не кончится. – Манго растолкала спавшего у неё на плече доктора. – Вашей пациентке снова что-то не нравится.

– Ничего не сделаешь, – тяжело вздохнув, сказал доктор. – Они больные люди, и мы должны терпеть их капризы.

Он опять плавал у неё над головой, и Данко подумала, что могла бы тоже стать невесомой. Набрала в лёгкие воздуха и, оторвавшись от кресла, почувствовала, что какая-то загадочная сила поднимает её вверх.

Подплыла к водителю, и, увидев её около себя, он испугался и затормозил резко.

– Дверь, пожалуйста, откройте, – попросила она и, выпорхнув наружу, взмыла птицей в небеса.