Игра навылет
Шрифт:
Нужны были бабки, и, обменяв три тысячи на фишки, Цыпа разделил их на тридцать порций – и начал свою игру.
– Ставлю десять евро на «чёрный», – объявил он, передавая крупье порцию фишек.
Ставка сыграла, и, поздравив себя с удачным дебютом, снова поставил на тот же цвет – и выиграл опять.
Потом промахнулся – раз, и другой, и третий. Разволновавшись, перестал думать и считать – и раунд остался за соперником.
– Пойдём глотнём чего-нибудь, – предложил Цыпа. – А то у меня в горле пересохло.
– На
Цыпа отправился в бар и, взяв себе виски, попросил бармена положить в него льда.
Глотал скотч и, прикладывая стакан ко лбу, охлаждал разгорячённое лицо.
Поглядывал искоса на странную даму, стоявшую рядом.
Она была в длинном чёрном платье, в перчатках и в широкополой шляпе с перьями и с вуалью. Курила сигарету, вставленную в длинный мундштук, и болтала по-французски с барменом.
Наклонилась к нему и, обдав его ароматами своего сильно надушенного тела, прошептала на ухо:
– Вы играете безобразно, молодой человек. Даже и не пытаетесь уловить ритм, а ведь он тут присутствует.
– Вот как? – Он ждал, что она скажет дальше. – Ну и какой в этой игре ритм?
– Три, два, один, два. – Она выкидывала пальцы, показывая цифры, и называла цвета, – и всё сплеталось в неразрывную цепь. – Три раза подряд выпадает цвет ночи и дважды зари. Один раз непроницаемая темнота, а потом снова алые зори – утренняя и вечерняя.
Развернулась и, шурша шёлком, направилась к выходу.
Он отругал себя за тупость и слепоту. Мог бы и сам сообразить – так это было очевидно.
Вернувшись к рулетке, применил тактику, подсказанную незнакомкой, и дело сразу же пошло на лад. Теперь он выигрывал почти всё.
– Ну хватит, заканчивай, – услышал он снова горячий шёпот. – Будешь жадничать – останешься ни с чем.
Обернувшись, увидел, что за спиной у него стоит старуха. Одна из тех хорошо сохранившихся мумий, что сидели за карточными столами.
– Спасибо вам, добрая фея, – поклонился он. – Сам бы я никогда до этого не додумался.
– Ну тебе сегодня и пёрло, – помогая ему пересчитывать фишки, удивлялся Вадим. – Я такого никогда ещё не видел.
– Ты бабки гони. – Раскрыв ладонь, Цыпа ждал, что на неё сейчас лягут купюры. – Шесть штук мне должен. Так мы вроде бы с тобой договаривались. Я правильно посчитал?
Но на ладошку лёг только тонкий листок бумаги.
– Ты уж прости меня, приятель, – извинился перед ним Вадим. – В данный момент я могу дать тебе только расписку. А реальные бабки получишь дня через три – раньше не получится.
Выходя на улицу, столкнулись в дверях с двумя молодыми француженками.
– Вернуть бы мою прежнюю форму, – проводив девиц взглядом, мечтательно сказал Цыпа. – Зацепили бы с тобой этих куриц обязательно. Так бы сейчас их на шампуры насаживали – только перья бы летели.
Опять с высокой колокольни разносился звон, и, отвечая
Они тоже влились в толпу, запрудившую площадь, и, протиснувшись к деревянному помосту, стали участниками древней мистерии.
На гигантском костре, сложенном из толстых поленьев, корчилась ведьма. Сырые дрова чадили, и пламя было не очень жаркое. Пылали волосы и разорванная в клочья юбка, но тело, обмазанное глиной, не хотело поддаваться огню. Ведьма крутилась, как змея, пытаясь разорвать канаты, и проклинала своих мучителей и Бога.
Народ улюлюкал и швырял в колдунью комья мокрой глины.
К Цыпе приковылял на коротких ножках карлик и, протягивая комок, предложил:
– Вы тоже можете бросить.
– Нет, спасибо, – отказался он. – Мне лично эта тётенька нравится, и я не хочу её обижать. Да и моя вера мне не позволяет.
– Да, конечно, жестоко, – согласился с ним Вадим. – Вот тебе и культурная нация. Такие спектакли устраивают жуткие. Настоящее Средневековье.
Он повернулся к костру спиной и, выставив руку вперёд, показал толпе направление, в котором они собираются двигаться дальше.
– Строго на восток, – сказал он. – И не пытайтесь нас остановить.
Фанаты расступилась и, пропустив их, сомкнули свои ряды опять.
Они не оглянулись больше ни разу и только слышали, как женщина крикнула что-то в последний раз. Потом бухнул колокол – и наступила тишина.
Машина стояла там, где они её оставили, около задней стены собора, и увидеть её в эту минуту было ужасно приятно.
– Смотри-ка, не украли твой автомобиль, – влезая внутрь, удивился Цыпа. – Ты даже двери не запер – так и стояла тачка открытая. Ничего не взяли – ни сумок, ни перчаток. Есть, выходит, на земле места, где люди честные живут.
– Разумеется, есть, – согласился Вадим. – Но я не уверен, что мне хотелось бы остаться в таком месте надолго.
Одолев крутой подъём, поднялись на гору, и Цыпа решил, что всё плохое осталось уже позади, – наконец можно позволить себе расслабиться. Включил приёмник и, поискав в эфире, нашёл подходящую музыку. Это был Вагнер, и они гнались за валькириями, игравшими с ними в догонялки. Быстрая небесная кавалерия подпускала их почти вплотную и, зависнув на несколько мгновений над машиной, отрывалась опять.
Валькирий напугала джазовая мелодия, зазвучавшая в телефоне, – они рванули резко в вышину и растворились в ночном небе.
– Мы уже подъезжаем к отелю, – взяв трубку, отозвался Вадим. – Ты нас не видишь? Посмотри в окно.
Манго вышла их встречать и, кутаясь в шубу, стояла на крыльце и ждала, когда Вадим развернётся и поставит машину.
– Где вы взяли эту колымагу? – спросила она.
– Купили по дешёвке у турок, – целуя её в щёку, ответил он. – А чего ты такая пасмурная? Случилось что-то?