Игра не на жизнь. Проходная пешка
Шрифт:
А имеет она быть странной… Эльф придержал коня и знаком показал мне быть настороже. Потом и вовсе свернул с тропы и поехал перелеском. Я следовала за ним. На душе было неспокойно.
Сначала мы обнаружили пару горожан. Люди, как люди… только мертвые. Дальше телега… разграбленная. Через некоторое время я поняла, что эльфийские убийцы, были сущими детьми по сравнению с теми, кто поработал здесь. Приходилось ехать, отворачиваясь. А куда отвернуться, если со всех сторон трупы? В основном женщины, дети… сломанные, как куклы… насаженные на колья, подвешенные за ноги… сотни тел.
– Тауэр, - взмолилась я, - стой!
Он подъехал.
«Надо дальше!»
– Куда?
«Город»
– Нет! Кто это сделал, Тауэр?
«Не знаю!»
– Ты и не знаешь?! А что же ты знаешь?! Какого хрена вы здесь разведывали?
Эльф отвернулся. Конь нетерпеливо прял ушами и переступал высокими тонкими ногами.
«Надо выяснить»
– Тауэр… я боюсь… - честно призналась я и взмолилась, - Поедем отсюда!
Пока эльф думал, я тронула пятками коня, посылая вперед.
«Ты куда?»
– Туда, - я махнула подбородком в сторону города.
– Надо выяснить, что произошло…
«Ты же…»
– Минутная слабость… извини.
– Я была сама себе не рада, что позволила одолеть себя страху. Пусть на мгновение… но все же!
«Это больше не повторится!» - пообещала я себе и сжала зубы. Выносить запах крови и вонь испражнений становилось все тяжелее.
А впереди еще Уфаль…
Я должна была привыкнуть, что в этом мире убийства, пытки, война - это дело обыденное и привычное. Но привыкнуть к смерти не получалось. Надо или полностью атрофировать чувства или сойти с ума. Почему-то вспомнились инструктора-афганцы. Люди, которые первые рассказали мне о войне… в мирное для меня время. Парни с глазами стариков… они учили нас, четырнадцатилетних, как выживать и как убивать врагов. А заодно про этих врагов и рассказывали. Мне тогда хотелось романтики… а теперь…
К чертовой матери такую романтику! Вырезанный город, кровь на улицах, на брусчатке, на стенах. Это надо стерпеть. Сжаться внутри и сгорать… неотвратимо, как эти дети, брошенные в костер посредине площади, зарезаные женщины, распотрошенные мужчины.
Простое слово - война. И я въехала в нее с размаху, мордой об окровавленные стены. Смотри, романтик!
Стук копыт на соседней улице. Кажется мы не одни. Тауэр прижал мою лошадь к стене дома, погладил по морде, и она послушно замерла, перестав грызть удила. Мы попали в тот период, когда армия уже ушла, а мародеры только собираются на кровавое пиршество.
На площадь медленно выезжали… козаки.
У меня отвисла челюсть. Откуда здесь козаки? В красных шароварах, свитках, с саблями за поясами. Даже оселедцы у некоторых присутствовали. Еще одни попаданцы? Века так из семнадцатого или шестнадцатого. Козацька вольница.
Объехали чинно площадь. Прямо по трупам. И так же медленно втянулись в улочку. Тишина.
Я посмотрела на эльфа. Эльф на меня.
– Козаки?
«Орда!»
Мысль Тауэра была на грани паники. И сразу, видя мой вопросительный взгляд, пришла картинка - тысячи таких козаков на конях и с саблями двигаются через города и села, убивая все на своем пути.
«Плидон на пути». Плидон - это замок барона, как я поняла.
Значит, через замок барона, а там, через перевалы прямо в сердце королевства - теперь ясно. Интересно, а это страшнее ур-хаев и эльфов?
«Скайль-т-тэйли уйдут! Ур-хаи далеко!»
Значит люди против людей. И ближайшее
– Тауэр, в замок!
– приказала я.
Надо успеть. Когда по пятам наступает война - тут уже не до мелких обид и ссор. Тем более что планы барона летели ко всем чертям и без нашей помощи.
27
О своих „добрих і вірних захисниках Вітчизни” - украинских козаках, я всегда была невысокого мнения. Запорожское козачество, от станичных русских казаков отличалось буйным неконтролируемым нравом, дикостью и неприкрытой жестокостью, как по отношению к врагам, так и к тем, кого они за врагов считали. Чего уж стоит вырезанный под корень и спаленный в 1602 г. русский город Елец? А что козаки делали с польскими панночками - я вообще думать не хочу. Попробуй удержать несколько тысяч мужиков на одном острове без баб - тут такой спермотоксикоз на выходе получается! Вот они и дорывались до белого тела…
Ветки хлестали по лицу. Уворачиваться на галопе не сильно получалось. Лес тут не такой уже и густой, но деревья почему-то вырастали именно на нашем пути.
Тауэр заметил разъезд первым и свернул налево. Через некоторое время пришлось взять еще левее, чтобы не врезаться в хвост целому войску. Прямой путь к замку оказался отрезанным. Эльф показал мне рукой широкий полукруг. Что ж, нормальные герои всегда идут в обход - так кажется, поется в детской песенке?
Теперь приходилось часто останавливаться, затаиваться, пропуская патрули и разъезды мимо. Эльф показал мне, чтобы я его не отвлекала, и настороженно прислушивался к лесу. Иногда мне казалось, что он даже принюхивается. Но, чтобы он ни делал, а козаки, не замечая нас, проезжали мимо. Этому способствовали сумерки, четко по расписанию опустившиеся на землю.
С одного из холмов, уже в темноте, я разглядела сотни костров, горящих на поле. Козаки обустраивались на ночь. Я поблагодарила богов, что нахожусь в нескольких километрах от них и не могу слышать крики и стоны пленниц, следы которых отпечатались в грязи поверх лошадиных копыт.
«Ехать!» - Махнул рукой эльф.
Я глубоко вздохнула и с тоской представила предстоящие мучения моей задницы. Целый день не слезая с коня. Потом эта бешеная скачка, а теперь и ночь предстоит веселая.
– Едем.
В ночной темноте ехать по лесу - самоубийство. И не только для человека, но и для коня, поэтому эльф все же вывел нас на дорогу, уводящую в сторону от огней.
Ближе к полуночи, когда усталость смыла и злость, и шок от увиденного, я чуть не свалилась с лошади. Тяжело навалившись на луку, я несколько минут соображала, где я, что со мной и жива ли я в принципе. Про еду мы вообще забыли. Планировали поужинать в Уфале, а потом совсем из головы вылетело - не до еды было. Я с трудом выпрямилась и, запрокинув голову, разглядывала полный круг луны, висящей прямо над головой. Что же мне так давит на сердце и не дает покоя? Усталость - и да, и нет - это усталость тела, ее перетерпеть можно. Душа? Нет. Переболела и замерла, покрывшись холодным пеплом. Чувств нет. Желаний нет. Только на грани восприятия слышится непонятный зов.