Игра отражений
Шрифт:
– А что же ты хотела сказать? – удивился Роалль.
Рангхиль передернула плечами. Она говорила именно о браке, но… Нет, Кенельм Олдхам не являлся самым неприятным из мужчин, с которыми ей приходилось сталкиваться за свою жизнь, – встречались и похуже люди. И он не связан брачными узами и хорош собой. Рангхиль и сама себе не могла объяснить, почему она не хочет даже задумываться о том, чтобы вступить в брак с Кенельмом, и для Роалля ее невнятные сомнения не годились. Тут требовались мудрые слова.
– Мой брак с Кенельмом вряд ли послужит делу, – сказала Рангхиль. – Я уйду в его дом и разделю его землю – не наоборот. Вот если бы ты…
– Женился на Кенельме? – в притворном
– Не время дурачиться, – досадливо поморщилась Ранди. – На его сестре, к примеру.
– Но у Олдхама нет сестры, – напомнил Роалль.
– К сожалению.
Близнецы умолкли. Воины за столом хохотали, от очага тянуло вкусным запахом жареного мяса и золы, на которую капал жир.
– Мы слишком мало знаем о наших соседях, чтобы строить какие-то планы, – наконец нарушила молчание Рангхиль.
– Нам никогда не требовалось знать о них много.
– Пока был жив отец…
– Да.
Олафа Миккельсена, громадного, с виду злого, словно сошедшего с небес скандинавского бога, боялась вся округа. При нем Кенельм не осмеливался выказывать свои претензии столь явно. Полунамеки, шутки – вот все, что он мог.
– Мне стоит написать тэну Лефстану, – предложила Рангхиль.
– И верно, – оживился Роалль, – он давно не приезжал к нам! Мы устроим пир в честь его приезда.
– У меня нет в том сомнений, но я хочу позвать его не за этим. Он знает, кажется, всех людей в мире. Он расскажет нам о Кенельме и других Олдхамах. Мы должны знать своих… соседей.
– Ты хотела сказать – врагов, – усмехнулся Роалль. Эта его ухмылка, когда уголок рта вздергивался, а губы растягивались, приоткрывая белые зубы… В такие моменты молодой тэн напоминал хищника, готового вцепиться в горло.
– Да, но не сказала. Я надеюсь, что мы не станем врагами.
Рангхиль поднялась. Было далеко за полночь, кое-кто из воинов уже храпел прямо под лавками, а утро в замке начиналось рано. Иногда и ночь завершиться не успевала.
– Хорошо, – Роалль посмотрел на нее снизу вверх, – напиши ему. Я буду рад видеть старого Дефстана.
Рангхиль кивнула и пошла к лестнице, ведущей наверх, к ее комнате. За спиной у девушки раздался нестройный, возглавляемый единственным местным певцом хор голосов:
– Дали в жены дивнуДевицу за деньгиХрабру, мне-де равну,Храфну достославну.Мне к дому в буре браннойВыл Адальрад преградой.Оттого-то воинСлова едва и вяжет! [8]Ранди впервые не понравилась эта песня.
8
Цитата из песни скальда Гуннлауга Иллугасона. Перевод С. В. Петрова.
Глава 2
Тэн Лефстан был именно тем человеком, из-за которого отношение семьи Миккельсенов к саксам оставалось добрым. Этот мужчина, преклонных уже лет, но неиссякаемой бодрости духа и силы, дружил с Олафом, а после его смерти дружил с его детьми. Он владел землями к западу от надела
9
Англосаксонская монета достоинством в 30 пенсов.
Тэн Лефстан в Данелаге своих земель пока не утратил и с удовольствием навещал Миккельсенов, да и к себе приглашал. В его замке, маленьком и тесном, Рангхиль, тем не менее, любила бывать. Там было уютно. Однако сейчас отправляться к тэну Лефстану нельзя – не хотелось покидать свои владения. Лучше пригласить его сюда, устроить пир, как предлагает брат, и расспросить после нескольких кубков медвяного эля.
Рангхиль отправила письмо следующим же утром. Она радовалась, когда отец решил, что его наследники оба должны уметь читать, писать и знать счет; это облегчало ведение хозяйства и просто было приятным и полезным умением. Книги к Миккельсенам попадали редко и стоили очень дорого, но те, что имелись в заветном сундуке, Ранди бережно хранила. А составить письмо старому другу означало получить удовольствие от написания и порадовать старика. Тэн Лефстан ценил уважение, и послание, переданное не на словах, а в запечатанном свитке, совершенно определенно это уважение показывало.
Поэтому неудивительно, что через два дня после того, как письмо было отправлено, на западной дороге, ведущей к замку, показалась цепочка людей. Конными были двое – сам тэн Лефстан и дружинник Роалля, отосланный с приглашением. Впереди пешком шествовал знаменосец, несший стяг с гербом тэна Лефстана, а за всадниками – человек десять саксонских воинов. Все это были давние знакомцы, и замок оживился, готовясь к приему добрых гостей.
Роалль, с утра ездивший вместе с Хальдором на соколиную охоту, уже возвратился и стоял на пороге дома рядом с Рангхиль. Он окинул ее внимательным взглядом и улыбнулся:
– Твое платье мне нравится.
– Ты видел его много раз, – она тоже улыбнулась брату.
– От этого оно не перестало нравиться мне.
Платье было по нраву и Рангхиль – темно-зеленое, как дубовая листва в августе, отороченное серебряной лентой и с вышитыми цветами на воротнике. Швея скроила платье так удачно, что высокая и довольно крепкая Ранди смотрелась в нем невесомой и хрупкой, словно лесная фея. О феях ей рассказывали саксы – у них тут, оказывается, на холмах чего только не водилось. Страшно из дому выйти, особенно ночью, особенно при луне.