Игра по чужим правилам
Шрифт:
– А вы неплохо смотритесь, – Ира тужилась придумать что-нибудь еще, помимо этих слов. – Завидую! Как надоест общаться с Сергеенко, приходи ко мне.
Лицо Ника знакомо окаменело.
– Ты куда-то шла? – Катя подцепила Ника за локоть. – Вот и иди.
– А что? Семейная жизнь полезна для здоровья.
– Катись отсюда!
– Удачное пожелание! – резвилась Ира. – Я как раз на завтра велосипед взяла. Мы же к Саше идем? Ты обещала.
– Какой Саша? – сквозь сжатые зубы процедил Никодим.
– Ты его знаешь! Такой брутальный красавец с широкими плечами! Катя
– Дура! – обронила на Иру тонну презрения Сергеенко, уводя Ника.
– Что за Саша? – все пытался добиться он.
Ире не удосужилась рассказать, так хоть Никодиму, может, поведает.
Фонарь над головой загорелся ярче. Можно было еще что-нибудь крикнуть вслед, но, пожалуй, для одного вечера достаточно. Никита ничего себе такой, улыбчивый. Ладно. Пусть живет. И такие имеют право на существование.
Когда НиКа удалилась на приличное расстояние, Катя мельком обернулась, кивнула на Никодима, покачала поднятым вверх большим пальцем. Ира скривила недовольную мордочку. Клоун Никулин вне системы оценок. Но Катя на нее уже не смотрела. Сама она была очень довольна своим выбором.
Надо было спросить, есть ли у клуба страница в Интернете, в Контакте или на Фейсбуке. Но Катя уже поволокла свою любовь в обратную сторону. Трамваи тоже ходят по стандартному маршруту, сначала туда, потом оттуда.
Фонарь потускнел, улица погрузилась в привычный сумрак. С Катей всегда так, хочешь что-нибудь выяснить, она же начинает отнекиваться.
Ира пересекла дорогу. Душевные страдания надо было чем-то заесть. Магазин встретил неприятной прохладой и приятной пустотой. Ира прошла вдоль полок с булками, решая, чего ей хочется больше – тульский пряник или зефир. Выбор был сложный, а денег мало. Она сделала круг и снова подошла к лоткам. Из-за поворота вырулил Парщиков. Он шел четко по периметру магазина, что-то высматривая в высокие витрины окон.
Когда Штирлиц выходил на задание, его ничего не выдавало, кроме волочащегося за ним парашюта.
Ира шагнула обратно за лотки с хлебом. Митька направился к кассам. Он купил батон и колбасу. Аскет, однако.
В своих руках около кассы Ира с удивлением обнаружила полбуханки черного. Да, с такими разносолами особенно не поправишься. Выложив на блюдце мелочь, Ира пошла домой. Буханка была мягкая, значит, можно сделать бутерброды с подсолнечным маслом и солью.
Дома в прихожей ей опять встретился отец. Он словно ждал ее возращения. Но говорить ничего не стал. Уплыл на кухню.
– Если надо найти человека, а от него есть только имя, как лучше это сделать?
Сестра почесала нос пультом.
– Легче послать его на фиг.
– Мудрый совет, – согласилась Ира, делясь с сестрой бутербродами. Хлеб оказался вкусный.
По домашнему телефону подошла щукинская мамаша. Голос у нее был с придыханием.
– Алексея нет, – сказала она так, как будто вот-вот расплачется. – Зачем он тебе?
– Уроки хотела спросить, – неловко соврала Ира. – Спасибо!
Но разговор все не прерывался. Иру засыпали вопросами о школе, об отношениях в классе, пришлось выслушивать благодарность
В Интернет она зашла слишком поздно, трафик уже был безобразен. Компьютер постоянно задумывался, вентилятор тарахтел так, словно предупреждал, что еще чуть-чуть, и он улетит отсюда Питером Пеном в страну Небывалую.
Сайт у клуба оказался корявый. Центр ролевого моделирования. Отлично. Главная страница, страница о мероприятиях трехлетней давности. Из новостей – звали в начале ноября поехать в Казань. Информация прошлогодняя. Еще было что-то про школу. Ну и все. Если и встречались фамилии, то с инициалами. Кожаринов М. и Сергеев С. Может, Саша? Фотографии тоже ничего не дали. Даже симпатичное лицо выбрать не смогла. Все парни были в кепках и смурные.
В отчаянии отправила Кате эсэмэс: «Пришли его фотку». Добрая подруга отозвалась портретом Никодима. В сердцах Ира постирала все сообщения и вырубила телефон. Жизнь давала неприятный крен в сторону трагедий. Полоса неудач обещала быть затяжной.
Засыпать снова пришлось под гомон телевизора.
– Сделай потише!
Сестра лениво убавила звук на один штрих, Ира отвернулась к стене, по которой прыгали неоновые отсветы экрана. Темнота – героя показывают крупным планом. Резкий скачок в свет – общий план. Темнота. Свет. Темнота. Свет. Наверное, бежит. «Зачем ты пришел?» – «Ты ждала меня». – «Ты больше не нужен!» – «Нужен. И ты об этом знаешь!» – «Убирайся!» – «Поздно, мне некуда идти. Я пришел и не уйду».
Бесконечное перемалывание слов. В жизни достаточно всего пары самых верных и точных, и за ними должна наступить тишина.
Темнота сменилась светом, значит, герои куда-то пошли. Ничего, скоро опять говорить будут. От скачков света привычно заболели глаза.
А ночью опять снились тягучие, мучительные сны. Все она за кем-то шла. Понимала, он – вот тут, рядом, но вместо себя обнаруживала пустоту. Болезненное чувство тянуло из души красную ленту тоски. Невидимый кукловод наматывал ее себе на руку. Было жарко. Она ложилась на левый бок, сердце неприятно щемило, и так страшно было глубоко вздохнуть, словно от этого должна взорваться грудная клетка. А герои из фильма все бежали и бежали вдоль берега. Сначала он за ней, а потом она за ним. И перед ней уже никого не было. Била волна о берег, с шипением отбегала прочь, пряталась в песок, стыдливо пенился остаток. Подошву кололи мелкие камешки. И ни одного следа до самого горизонта. Тишина. Страшная.
Тишина стояла вокруг, потому что длилась бесконечная ночь. Сизый экран молчал, до времени спрятав в себя слова и лица. За окном гудела уборочная машина. Мыли дороги – это к дождю.
Ира сходила на кухню, выпила воды. Спать не хотелось.
«Завтра все разрешится», – загадала на подмигивающую звезду Денеб. Да, так и будет.
Она вгляделась в темную улицу. Шли запоздалые обитатели планеты Земля. Никто не останавливался, наверх не смотрел. От окна тянуло насморочным сквозняком. Осень. Кто же влюбляется осенью? Теперь самое время впадать в спячку и ждать весны. Ждать… Нет, ожидание ее закончилось, больше никаких тревог и грустных мыслей.