Игра престолов. Часть II

Мартин Джордж Р.Р.

Когда мокрая и дрожащая Дени выбралась из озера, служанка ее Дореа заторопилась к ней с одеянием из крашеного шелка, но кхал Дрого отослал ее прочь движением руки. Он с одобрением глядел на вздувшееся чрево и налившиеся груди жены, и Дени заметила, как напряглась его мужественность под штанами из конской шкуры, закрытыми под тяжелыми золотыми медальонами пояса.

Она подошла к нему и помогла распустить шнурок. Могучий кхал взял ее за бедра и поднял в воздух, словно ребенка. Колокольчики в волосах его запели.

Обхватив мужа руками за плечи, Дени спрятала лицо

у него на груди. Три быстрых движения - и все было кончено.

– Жеребец, который покроет весь мир, - шепнул Дрого. Руки его пахли конской кровью. В миг высшего наслаждения он прикусил кожу на ее шее, а потом снял с себя, и семя его потекло по бедрам Дени. Только потом он позволил ей одеться в надушенный шелк. Ирри надела мягкие шлепанцы на ее ноги.

Клал Дрого завязал штаны, отдал приказ, и на берег вывели коней. Кохолло была предоставлена честь помочь кхалиси подняться на свою Серебрянку. Дрого пришпорил своего жеребца и направился прочь по Божьему пути, под луной и звездами. Дени легко догнала его.

Шелковый тент, покрывавший сверху приемный зал кхала Дрого, сегодня был свернут, и луна последовала за ними внутрь дворца. Четырехфутовые языки пламени плясали на трех огромных каменных очагах. В воздухе пахло жареным мясом и перебродившим кобыльим молоком. Полный зал гудел - здесь на подушках сидели те, чей сан и имя не давали права присутствовать при церемонии. Дени въехала в арку, проехала дальше по проходу между сидящими; все глядели на нее. Дотракийцы перекрикивались, превознося ее чрево и грудь, возвеличивая жизнь, растущую внутри нее. Дени не понимала всего, что они говорили, но одна фраза заглушала все остальные.

– Жеребец, который покроет весь мир, - звучал тысячеголосый хор.

Рокот барабанов и стоны труб разносились в ночи. Полуодетые женщины кружили и плясали на низких столах, среди блюд и подносов с мясом, сливами, финиками и гранатами. Многие мужчины уже перепились перебродившего молока, но Дени знала: сегодня аракхам не звенеть друг о друга; здесь, в священном городе, запрещалось обнажать мечи и лить кровь.

Кхал Дрого спешился и занял свое место на высокой скамье. Кхал Джоммо и кхал Ого, уже находившиеся в Вейес Дотрак со своими кхаласарами, были удостоены самых почетных мест - справа и слева от Дрого. Позади троих кхалов сидели кровные всадники, ниже располагались три жены кхала Джоммо.

Дени спустилась со своей Серебрянки и отдала поводья рабу. Когда Дореа и Ирри устроили для нее подушки, она поискала взглядом своего брата. Визериса можно было бы заметить даже в противоположном конце людного зала, но ни серебряной головы брата, ни бледного лица, ни городских лохмотьев нигде не было видно. Она обратила взгляд к людным столам возле стен, где мужчины, чьи косы были даже короче их мужского признака, сидели на бахромчатых ковриках и плоских подушках у невысоких столов, но все лица были черноглазы и меднокожи. Она отыскала сира Джораха Мормонта в середине зала возле главного очага. Место это считалось почетным и даже весьма: дотракийцы ценили искусство рыцаря во владении мечом. Дени послала Чхику привести его к своему

столу. Мормонт явился немедленно и опустился перед ней на одно колено.

– Кхалиси, - проговорил он, - приказывайте, повинуюсь.

Она хлопнула по набитой подушке из конской шкуры возле себя.

– Садись и поговори со мной.

– Вы оказываете мне честь.
– Рыцарь уселся на подушку, скрестив ноги. Раб склонился перед ним, предлагая деревянное блюдо, полное спелых фиг. Сир Джорах взял одну и откусил половину.

– А где мой брат?
– спросила Дени.
– Он должен был прийти на пир.

– Я видел светлейшего государя этим утром, - сказал ей Мормонт.
– Он говорил, что собирается на западный рынок, чтобы найти вина.

– Вина?
– с явным недовольством в голосе повторила Дени. Визерис не мог переносить вкуса перебродившего молока, которое пили дотракийцы, она знала это; в эти дни брат частенько посещал базары, выпивая с торговцами, приводившими великие караваны с запада и востока. Похоже, он находил их общество более приятным.

– Вина, - подтвердил сир Джорах.
– Потом он захотел нанять в свое войско кого-нибудь из наемников, охраняющих караваны.

Служанка положила перед ним пирог с кровью, и рыцарь обеими руками взял его.

– А это разумно?
– спросила она.
– У него нет золота, чтобы заплатить солдатам. Что, если они предадут его?
– Провожатые караванов редко тревожили себя мыслями о чести, узурпатор, засевший в Королевской Гавани, хорошо заплатил бы им за голову брата.
– Вам следовало бы пойти с ним, чтобы приглядеть за его безопасностью. Вы же присягнули ему!

– Мы находимся в Вейес Дотрак, - напомнил ей рыцарь.
– Здесь никто не вправе обнажить клинок и пролить кровь.

– Но люди тем не менее умирают, - сказала она.
– Так сказал мне Чхого. Некоторые из торговцев привозят с собой рослых евнухов, которые удавливают воров шелковой лентой. При этом кровь не проливается, и боги спокойны.

– Тогда будем надеяться, что ваш брат проявит достаточно мудрости и не будет ничего красть.
– Сир Джорах стер жир со рта тыльной стороной ладони и пригнулся над столом.
– Он намеревался забрать у вас драконьи яйца, но я предупредил, что отсеку ему руку, если он посмеет даже прикоснуться к ним.

На мгновение Дени почувствовала такое потрясение, что у нее даже не хватило слов.

– Мои яйца... но они же мои... их мне подарил магистр Иллирио, это подарок к свадьбе, но зачем они Визерису... это всего лишь только камни...

– Этим же словом можно назвать и рубины, алмазы и огненные опалы, принцесса... но драконьи яйца встречаются куда реже. Торговцы, с которыми он пьет, позволят отрезать свою мужественность даже за один из этих камней, ну а за три Визерис сможет нанять столько наемников, сколько ему потребуется.

Дени не знала, даже не подозревала об этом.

– Тогда он должен получить их. Ему незачем их красть. Ему нужно только попросить! Он мой брат... и мой истинный король.

– Да, он ваш брат, - согласился сир Джорах.