Игра с мечтой
Шрифт:
Так, вместе с Серёжиной и маминой смертью, мы вдвоём с папой оставили позади всю нашу предыдущую жизнь.
И все-таки молодость всегда берёт своё. Веселье и жизнерадостность вернулись ко мне. Я всё реже ходила в гости к Оле, так как там всё напоминало мне о Серёже, а я хотела идти дальше и жить дальше. Я стала активнее выходить с Женей и Ксенией на дискотеки, они стали как раз приобретать популярность и возникать не только в центре, но и в разных районах Москвы. Моя сводная сестра Света стала мне гораздо ближе. Она видела всё горе от пережитой мной потери брата, очень меня жалела, чаще разговаривала и пыталась развеселить. В общем, потеряв брата, я нашла не сводную, а почти родную сестру.
Перед выпускным десятым классом мы всей семьёй опять съездили
На меня оттуда смотрела уже не девочка, а девушка. Молоденькая, с выгоревшими волосами, слегка загорелой кожей и оттого особо голубыми глазами. Абсолютно круглая форма сильно упрощала лицо, которое могло бы быть гораздо более привлекательным, будь оно овальным. А так и глаза казались меньше, и рот. Нос же и брови выглядели внушительно. Всё было мило, но не более. По счастью волосы тоже были хорошие, плотная копна чуть выше плеч, русого цвета.
Теперь настал черед осмотра фигуры. Грудь моя мне не нравилась совсем, не то, что у московской подруги Ксении. У неё это были мячики, а у меня какое-то козье вымя, посаженное не на тонкий, как у Ксении стан, а на широкую грудную клетку, переходящую в талию, которую осиной назвать точно было нельзя. При этом я совсем не имела лишних килограммов, просто Бог создал меня вот такой – вполне стройной, но совсем не изящно-статуэточной. Дошла очередь до ног. Теперь я поняла, почему же мне здесь мужчины оказывали столько внимания. В вечно холодной Москве чаще всего носили брюки, джинсы, юбки ниже колен. А тут, когда при тридцатиградусной жаре в ходу были или шорты, или мини-юбки, ноги оказались на виду. И да, признаю, придраться было не к чему. Они были не длиннющими, как у моделей в журналах, но в сравнении со многими, увиденными на пляже и в городе, всё же длиннее средних по пропорциям моего тела. И форма была, как у породистых кобыл – с узким удлиненным коленом, стройными щиколотками и хорошо развитыми мускулами. Это при том, что спортом я не занималась. Вот тут Бог отвалил от души! Ногами я осталась довольна вполне, и поняла, что они – моя убойная сила. В голове вдруг возникла рифма:
«Стройные ножки, крепкие грудки –
Может, мне стоит стать проституткой?!»
Подмигнув сама себе в зеркало, я отправилась принимать душ и переодеваться к обеду.
В голове сидела мысль – всего год до окончания школы, потом техникум и можно замуж выходить. Какой техникум и за кого замуж, я в тот момент сильно не задумалась.
Лана
Первым шагом на пути к взрослению было осознание того, что люди живут по-разному. Вроде бы, провозглашались тогда чётко и внятно со всех трибун социалистические лозунги «От каждого по способностям, каждому по труду», но невозможно было не заметить, что уж больно велика порой разница в том, как жили семьи разных друзей-подруг. И не всегда согласовывались способности, труд и вознаграждение.
К примеру, ещё в начальной школе я заметила, что мои родители хоть и работают не меньше родителей лучшей подружки, но не имели мы дома цветного телевизора, машины и ремонта в квартире с входящей тогда в моду отделкой стен обоями. Мои родители – врачи, родители Веры – продавцы в продуктовом магазине. Понятно, что в семь-восемь-девять лет я не озадачивалась этими различиями. Но слепой я ведь тоже не была. Волей-неволей я всё замечала.
Позже, когда мы переехали в новый район, и весь дом был отдан под заселение только семьям врачей, чтобы привлечь их интерес к работе во вновь выстроенной современной и огромной больнице на окраине (поэтому и могла она быть такой огромной), тоже загадочным образом равенства не получалось.
Многие
Это был показатель! Показатель, который обозначал определенное неравенство, так как пойти в магазин и найти такую мебель не представлялось возможным. На момент переезда мне было уже одиннадцать лет, и слово «достать» чётко увязалось в сознании с возможностью приобрести что-то не в магазине.
В общем, могу сказать одно: сильно не заморачиваясь, как, что и откуда берётся, я наблюдала явные различия в среде обитания. У некоторых соседей подъезжал к подъезду папа на машине, дети, облаченные в спортивную форму уже тогда известной, но казавшейся заоблачно недосягаемой марки «Адидас», выходили с сумками, из которых торчали ручки теннисных ракеток, садились в машину, и уезжали на тренировку в какие-то места, куда просто с улицы попасть нельзя. Их мамы «выплывали» из этих же подъездов и садились в эти же машины, одетые в какие-то нереальные наряды. Не то что, как из журналов мод, нет! Такое было и у нас сестрой – мама нам могла это всё сшить. Эти чудесные наряды были, как на экранах телевизоров или кинотеатров в иностранных, а точнее французских или итальянских фильмах.
Вот тогда-то я решила: в моей будущей жизни и семье будет именно так! Меня у подъезда будет ждать муж в машине, мои дети будут играть в большой теннис, а я буду появляться в нарядах, как на экране. Я не знала тогда точно и не думала, как к этому приду, но мозг «отксерил» картинки прочно. А если я, маленький козерог, что-то хотела, то упиралась изо всех сил и шла к намеченной цели.
Слово «мечта» почему-то казалось мне неподходящим. Разве мечты могут сбываться? Это же витание в голубо-розово-лиловых нежных облаках! А вот цель – это реально! Надо стараться, пыхтеть, трудиться, бороться и тогда ты прибудешь обязательно в пункт назначения.
Логичными шагами на пути к моим устремлениям были успешное окончание школы и поступление в институт в Москве. (Как возникло желание учиться в Москве, расскажу позднее.)
Заканчивался первый учебный год в новой школе, и по советской традиции учащихся, начиная с шестого класса, отправляли в трудовой лагерь на помощь колхозникам, обрабатывать поля и собирать урожай. Для меня и одноклассников эта поездка была впервые. Никто и никогда не отлынивал от данного мероприятия. Все знали, что «в трудовом» весело: полдня работы на полях, сменялись тихим часом в самую жару и свободным временем для игр и «массовкой» вечером. Массовкой назывались танцы на специально выделенной площадке под музыку, хрипящую из динамиков со столбов.
В общем, поездка в трудовой лагерь считалась событием ярким и желанным. Единственный вопрос всегда возникал среди учеников на юге: «Почему москвичей привозят в июне на сбор черешни и клубники, а нас в самую жару в августе посылают собирать помидоры, кабачки и лук?» Но изменить данную несправедливость мы были не в состоянии, а потому, забросив чемоданы, весело водружались в автобус и с песнями следовали к месту назначения.
Всё было, как расписывали старшие братья, сёстры и товарищи: весёлое совместное проживание в домиках со своими же одноклассницами (для мальчиков с одноклассниками). Чтобы избежать конфликтов, классы в домиках по возрасту не смешивали.